Тархан и батыр Алдар Исекеев. Часть двадцать вторая

А ведь именно к этим образцам суверенного существования за неимением иных примеров обращался лидер самостийников Алдар-батыр. В этой ситуации тяжелая и нередко несправедливая длань русской монархии, основанная в значительной степени на рационально-легальном господстве, казалась башкирам меньшим злом, чем ханская власть, апеллировавшая к давно устаревшей традиции кочевого вождества. К тому же, как замечает Б.А. Азнабаев, гипотетическое ханство могло разрушить структуру башкирского общества: «Любой хан начал бы свое правление с выстраивания иерархии родов, в которой оседлые башкиры-вотчинники неизбежно заняли подчиненное положение» [Азнабаев Б.А. Башкирское общество в XVII–первой трети XVIII вв. С. 343.]. Вероятно, поэтому большинство оседлых северо-западных башкир резко выступало против ханской идеи.

Так или иначе, башкиры согласились с тем, что «сходцев» следует выслать, однако сразу возникал другой вопрос – всех или только поселившихся в Башкирии начиная с «бунтового» года? Поскольку множество противоречивших друг другу частных интересов мешали принятию единого решения, было решено прибегнуть к внешнему арбитру – Русскому государству. В 1720 г. в Башкирию приехал командир Рязанского драгунского полка, граф, полковник И.Г. Головкин, сын канцлера Г.И. Головкина, который занялся выводом беглых казанских татар (чувашей), мишарей, чувашей, марийцев и других, а в 1722 г. подданство башкир формально было возобновлено принесением шерти от имени представителей всех четырех дорог.

Алдар-батыр, ставший в некотором смысле парией для большей части соплеменников, был вынужден уйти из Башкирии. В 1721 г. он появился в ставке Абулхаир-хана. Несмотря на нежелательное для него миролюбие, овладевшее казахским ханом под впечатлением от поражений, нанесенных джунгарами, и русского похода в Хиву, башкирский лидер не оставлял надежд на помощь своего старого боевого товарища в борьбе с Россией. Как сообщали очевидцы, «приезжал к их киргиз-казацкому хану Уфинского уезду, Нагайской дороги, Бузерской (Бурзянской. – авт.) волости башкирец Олдарка батырь с сыном своим и с товарыщи 5 человек, назвався послом, и просил де он Алдарка у хана силы, чтоб со оными идти войною на русских людей…» [МИБ. Ч. 1. С. 298.].

Также Алдар посетил ставку каракалпакского хана Ишима и даже «воскресшего» хана Мурада. Оказывается, в том же 1721 г. в Бурзянскую волость к Азию-Абызу (Хаджи-абызу) приезжали пять каракалпаков «от хана Мурата, которой в прошлых годех поиман под Терком и повешен в Казани, бутто он жив и ныне у них стал быть ханом» [Там же. С. 295.]. Каракалпаки сказали, что «ежели де они, башкирцы, хотят ево видеть, то б де к нему приезжали знатные люди Епан батыр, Ази абыз, Карчилайбай, Абзан батыр, Алдарбай» [Цит. по: Таймасов С.У. Башкирско-казахские отношения в XVIII в. С. 244.]. Неизвестно, поверил ли Алдар-батыр в воскресение «святого султана», но к внезапно объявившемуся правителю каракалпаков он все же приехал и помощь у него также попросил.

Много лет спустя, в 1742 г., башкир Каратавлинской волости, сподвижник последнего башкирского хана Султан-Гирея (Карасакала), Ягафар Юлдашев рассказывал, что каракалпаки «почитают у себя ханом одного беглого сарта Абдрахмана, кой напред сего жил в Уфимском уезде, на Ногайской дороге в разных местах и называет себя яко бы он Салтан-Мрат хан и бутто напред сего поиман он был в Астрахани и повешен был в Казани, и оттуда будто ж он яко бы своим святовством не обвесился и ушел, и показывает на себе рану пониже груди на боку крючную» [МИБ. Ч. 1. С. 491.]. Как видим, удивительные истории, не поддающиеся рациональному объяснению, сопровождали «святого султана» при жизни и после смерти.

Алдар-батыр говорил Абулхаир-хану, что «де их братью башкирцов и киргис-казаков воевать будут русские люди, которое войско пришло ныне в Уфу, и чтоб ему Алдару к пребудущей весне он хан дал 7 000 войска и прислал к нему Алдару в Уфинской уезд, на Нагайскую дорогу, в Бурзенскую волость, с чем бы ему Алдару для разорения идти под его и. в. городы» [Там же. С. 300.]. Хан обещал дать Алдару требуемое будущей весной, а также подарил ему «двести лисиц, полтораста волков, двести корсаков, шесть лошадей» [Таймасов С.У. Башкирско-казахские отношения в XVIII в. С. 126.]. После этого Алдар-батыр, по всей вероятности, отправился домой ждать прибытия союзников. Однако союзники так и не пришли. Тому причиной, вероятно, было стремительное наступление джунгар в 1723 г. Казахи были разбиты и массово бежали на север.

На фоне этого недовольства башкиры установили контакты с кубанским султаном Бахти-Гиреем. Вместе с ногайцем Акмамбетом, жившим три года в Башкирии, на Кубань отправилось несколько башкир Сибирской дороги, которые «говорили, что они едут на Кубань к Бахта-Гирею салтану; а послали де их Сибирской дороги батыри ото всей дороги для согласия с кубанцы, чтоб итить войною на российские городы для разорения, того ради, что де берут с них всякие подати и не велят рубить дубового лесу….» [МИБ. Ч. 1. С. 301.]. «Пересылки» с Кубанью и Крымским ханством не прошли незамеченными для властей. Казанский губернатор А.П. Волынский в 1730 г. писал: «…ни коим образом башкирцам не надлежит верить, в каком бы они ныне кротком состоянии ни были, понеже я видел достоверную злому их намерению пробу, а имянно в прошлом 1724-м г. [В 1719–1725 гг. А.П. Волынский отправлял должность астраханского губернатора.] переловил я посланцев их в калмыцких улусах, которые были под образом бутто они присланы к ним, а по розыску явились, что они посланы были для согласия к крымским и кубанским татарам» [МИБ. Ч. 1. С. 304. ].

В это время некоторые волнения, в известном смысле идентичные с башкирскими, происходили на Дону, где от казаков также требовали выдачи беглых крестьян. С.М. Соловьев писал: «С донскими казаками не велели поступать жестоко, потому что приходили известия о калмыцких и башкирских движениях. В конце 1727 г. получены были из Казани известия, что калмыки находятся не в прежнем состоянии: к Дундук-Омбо приехали башкирские посланцы, 12 чел., и объявили, что у них пронесся слух, будто калмыки намерены воевать против России, и если это правда, то приняли бы они и башкирцев к себе в союз». Из этого известия следует, что партия войны с Алдар-батыром во главе по-прежнему искала способы подняться на борьбу. Учитывая свою малочисленность, она искала любого союзника, готового действовать с ними заодно. «Вследствие этого, – продолжает С.М. Соловьев, – русским отправлены были по всем дорогам увещательные грамоты, чтоб башкирцы жили спокойно, и если от кого есть им обида, чтобы жаловались, и получат удовлетворение без волокиты; могут ехать с жалобами в Петербург или Москву; асессор Уфимской провинции Лихачев, обвиняемый башкирцами в обидах и взятках, был вызван к ответу» [Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. четвертая. Т. XVI–XX. Стлб. 1105.].

__________________________

История башкирских родов. Бурзян. Том 31. Ч.I. / С. И. Хамидуллин, Б. А. Азнабаев, И. Р. Саитбатталов, И. З. Султанмуратов, Р. Р. Шайхеев, Р. Р. Асылгужин, С. У. Таймасов, В. Г. Волков, А. А. Каримов, А. М. Зайнуллин – Уфа: НОЦ «История башкирского народа» ИИГУ БашГУ, 2018. С.127-209.

Салават ХАМИДУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть двадцать первая

Часть двадцатая