Мы – золотые зеркала друг другу

Немногим, из пишущих стихи, дается завидная, незлобивая способность к постоянному освобождению от тягостной и косной реальности. Способность взлететь и парить, и петь. Что это, если не дар бога Протея – сама текучесть, изменчивость, легкость – или вечная устремленность времени к бесконечности? Таково поэтическое дарование Светланы Гафуровой.

Алексей Кривошеев

Красота

Осознание красоты

Вдруг приходит, как позднее лето.

Раскрывают свои секреты

Увядающие цветы.

Пусть ты попрана, как всегда,

Сожжена, гонима, распята –

Над тобою не властны года:

Ты над миром сияешь свято.

И прекрасны твои уста!

Лазоревое настроение

Освободиться от всего!

Взлететь! Взлететь! Взлететь!

Все «обезьяны» – с плеч долой!

Шутить, плясать и петь!

И в волны кинуться, смеясь –

Уплыть! Уплыть! Уплыть!

И, разорвав дурную связь,

Не думать: быть – не быть?

Свобода – чудный чародей,

Магический кристалл...

Покинь же скуку серых дней,

Обыденный причал.

Лети, как птичка, на юга,

В лазоревую даль!

Забудь про долгие снега,

Про зимнюю печаль!

Дудочка

Под музыку дождя

В Крыму, в Алупке

Нам бог играл

На деревянной дудке

Мелодию любови и печали

И дерева высокие качались…

Под музыку дождя

В Крыму, в Алупке

Мы плыли в голубой

Хрустальной шлюпке.

И ветры мощные

Нас подгоняли

Мелодией любови и печали…

Под музыку дождя

В старинном парке

Легко нить времени

Тянули Парки.

И пара лебедей

В пруду плескалась.

И длилась жизнь.

И дудочка звучала…

* * *

От Кара-Дага до Ай-Петри

Ступают каменные звери,

Шагают каменные горы,

Зияют ржавые долины,

Бушуют раненые ветры

И море вечное сияет.

И ковш из серебра небесный

На землю так же проливает

Седое молоко забвенья,

Как миллионы лет назад.

Зеленая стрекоза

Дыши вместе со мной

Луной, морскою волной!

Плыви вместе со мной

Над бездной грозной, стальной!

Лети вместе со мной

К высотам Святого Духа

Над нищетой и разрухой

Зеленою стрекозой!

Колодцы

В колодец неба падает птица.

Вверх!

В колодце неба – дерево.

Кроной вниз.

В колодец сна несет

Восходящий поток.

В колодец детства падаю птицей.

Вверх!

* * *

Богиня солнца Таиах

Мне в полнолунье улыбалась.

И море древнее качалось

На черных каменных быках.

И я сама была богиня.

Звучала полою трубой.

Всходила полною луной,

Забыв семью, страну и имя…

* * *

Вдыхая терпкий запах твой

Я не была тебе женой,

Но лишь недолгою подругой

В объятьях знойных, томных юга.

Но, Боже мой! Ах, Боже мой!

Как накрывало то и дело

Тугою ласковой волной!

Нам море пятки щекотало.

Нас солнце в губы целовало.

И робкий месяц молодой

Всходил над каменным причалом…

Тайна

Ты мой воскресный отдых. Ты – мой праздник.

Ты – сталкер, проводник в иных мирах.

Оранжевое солнце сладко блазнит.

Земное рядом – суета и прах.

Ты мой полдневный жар в долине Дагестана.

Ты мой закат на склоне октября.

Ты то, что никогда не перестанет,

Заоблачно-несказано горя.

Я говорю: «Пребудь всегда со мною,

Как правая и левая рука,

Как тайна, что когда-нибудь укроет

В нездешние далекие снега!»

В сумерках

Еще не вечер, но уже не утро.

Жизнь потихоньку клонится к закату.

Горит звезда Венера перламутром.

И облака – седые клочья ваты.

Лепечут серебром фонтаны Ялты.

И звонко петухи кричат в Алупке.

И водопады в Воронцовском парке

Звенят и пенятся громокипящим кубком.

Но в сумерках верней и крепче зренье

Уходят прочь обыденность и бренность.

И раскрывает колдовской свой веер

Краса земная золотом нетленным.

Зеркала

Жизнь покружилась и прошла

Под чувственную вьюгу.

Мы – золотые зеркала,

Глядящие друг в друга.

Обволокла сырая мгла,

Но дни идут по кругу,

Покуда мы, как зеркала,

Глядящие друг в друга.

Под ледяным покровом тьмы,

Под жарким солнцем юга

Лишь зеркалами живы мы,

Глядящими друг в друга!

Голодная чайка

Дразнящий запах крымских чебуреков.

Голодных чаек, требующих, крики.

Хромает жизнь в ошибках и огрехах.

Но возникают огненные лики.

Откинув быт и общее жилище

Ты накормил меня иною пищей.

Голодной чайкой под небесным кровом

Хватаю хлеб простой земной любови.

Счастье

Золото расплавленное моря.

Легкий бриз колышет занавеску.

Сосны тонкой желтой канифолью

В синем небе византийской фреской.

Плыть и плыть по золотой дороге,

Растворяясь в ласковых объятьях,

Чтобы ветерок прохладный трогал,

Наряжая в солнечное платье.

Ткутся в теле золотые нити.

Вьется в сердце золотая пряжа…

Вы меня, счастливую, простите

На алупкинском горячем пляже.

Коктебель

В восходящем потоке

Взлетаю над солнечной Киммерией.

Здесь бродила когда-то простоволосая Марина.

Здесь звучал звонкий посох бородатого грузного Макса.

Перед бурей разлома море чернело ваксой.

На балконе писал Гумилев своих «Капитанов».

Грин сюда приходил из Старого Крыма.

Свежий воздух свободы влетел и умчал ураганом.

Мимо бедной страны, прокутившей свое наследство,

Совершившей прыжок и постыдно-позорное бегство

В ряд торгующих рыл, оккупирующих побережье

Под дрожание крыл в никуда улетевшей надежды.

Торгаши и нудисты, байко-рокеро-братья,

Коктебель захватили в свои потные цепко объятья.

Но в потоке высоком взлетела над сиюминутностью Муза

Над объевшимся, толстым, лоснящимся грязным пузом.

В восходящем потоке парят парашюты цветные

Душ прекрасных и нежных, будто цветы голубые.

И над морем звучит жизни прочной основой –

Золотое живое нетленное Слово.

Воронцовский парк

Таинственны прохладные аллеи.

Не знаешь, что там ждет за поворотом.

Могучие столетние платаны

Ввысь воздымают свои ветви-змеи.

Ливанский кедр, над всеми возвышаясь,

Красуется зеленой пышной кроной.

Араукария растет отдельно

Напоминанием о древности земли.

Роскошный парк для графа Воронцова –

Творенье рук, а не самой природы,

По красоте поспорить может с Богом.

Гармония царит во всем пространстве.

И даже хаос гармонично создан

Из скальных глыб, разбросанных повсюду…

И вдруг откроются глазам как чудо

Каскады водопадов и пруды,

Где пара лебедей плывет качаясь

И в жизни никогда не разлучаясь…

И гордый лавр подстрижен и опрятен

И взгляду человечьему приятен

Геометрический узор кустов.

Здесь, чередуясь, шар и пирамида

Великолепно дополняют виды

Цветущих трав и розовых цветов.

Апофеозом возникает зданье

Волшебного дворца, где купола и стены

Затмить пытаются сам замысел Творца

Всех звездных далей и самой Вселенной.

Здесь мраморные львы почиют на террасах…

О, бедный мой язык! Как не хватает красок

Мне передать цветущую ту сложность

Торжественного радостного парка…

Он не подвластен времени и Паркам.

Он – вызов Богу местного творца!

Розовый лотос

Упорный нежный лотос расцветает

Под вечер, раскрывая свой бутон.

А утром собирает лепестки

В щепотку, выставляя пику солнцу.

И дремлет на поверхности колодца

Дворцового пруда…

Слюда-вода

Его причуды скромно отражает…

Я думаю: «А что он выражает,

Рождая красоту из самого себя?»

Так женщина из ничего рожает

Начало новой жизни,

Раскрываясь

Под солнцем нежности и ласки.

И любя!

Поезд уходящий

Мне мучительно снится отъехавший поезд.

Опоздала… Бегу… Не сумею догнать…

Завершается жизни короткая повесть.

И старинной тоски не унять.

Белым дымом лечу в голубиное небо.

Оглянулась… Проснулась… Продрогла… Прости…

Ах, была, не была? Будто был, будто не был…

Только пепел сжимаю в озябшей горсти.

Но… Зеленое поле, серебристые росы.

Но калины тяжелой налившейся кисть…

Нет ответов, увы, есть одни лишь вопросы:

Отчего умираем? Для чего родились?

Я не плачу, не жалуюсь, не призываю:

«Эй, сорви-ка стоп-кран, добрый мой проводник!»

Дымом белым, седым в синь небес улетаю.

Над холодной рекой мой курлыкает крик.

Но стремительно мчится, удаляясь, тот поезд.

Поздно… Поздно уже… Мне его не догнать!

Жгу в огне неудачную старую повесть:

Мне сегодня с утра снова все начинать!

Подготовил Алексей Кривошеев

газета «Истоки» / Статья от 09.11.2018г.