Шепот небесный

Анна Харланова (г. Липецк, Россия), 1980 г.р. Поэт, прозаик, детский автор. Окончила Литературный институт им. Горького (мастерская прозы В.В. Орлова), член СРП, публиковалась в журналах «Юность», «Подъем», «Формаслов», «День и ночь», «Балтика» и др.

1 место в конкурсе «Стилисты добра» – 2021, шорт-лист Волошинского конкурса. Премия Алексея Липецкого. Лауреат конкурса «Золотое перо Руси». Гран-при международного конкурса «Русский стиль».

Ведет в Липецке литературную студию «Скворцы» для детей и подростков.

Учредитель Литературной премии им. А.И. Левитова, организатор Всероссийского литературного фестиваля в Липецке «ЛевитовФЕСТ».

Взорвать свою любовь

 

Прекрасная подборка – и всего восемь небольших стихотворений!

Совершенный пример, на мой взгляд, того, как надо суметь начать и немедленно закончить (на протяжении небольшого отрезка времени) важную, в общем-то, тему Любви. Вообще, одну из нескольких на свете Тем. Одну – из главных. А может быть, единственную тему вообще.

У каждого, разумеется, этот отрезок – свой. Однако общего умения конца это не отменяет.

Здесь одна тема перетекает в другую.

Если любовь – не новая жизнь, тогда она – что? Правильно.

Любовь есть Смерть. Жизнь есть Смерть: взрыв неба – молнии, дождь. Снег. Ядерная зима души. Но и – медленно.

Медитация, жёлтый запах мандаринов в русской избе. И рыбалка – нирвана по-русски. Исцеление.

Если счастье любви – есть взрыв нарциссизма и оскорбление целомудренной души, значит, жизнь есть смерть, а смерти нет вовсе. Ибо крепче смерти любовь. Это – опять же.

Итак: существует одна Любовь. Одна Тема. До – во всём – после всего.

 

Сплошная рябь и рыбь (Анна Харланова, читай ниже).

 

И всё же, ощущение некой опустошенности и утраты собственной идентичности – как послевкусие от поруганного, нарушенного нарциссизма или оскорбленной невинности и утраты ложной индивидуальности – есть боль не шуточная. Пусть это всего лишь только и фантазм.

 

Пресловутая граната из нарочито-корявых стихов Достоевского-Лебядкина, пародирующих русский сентиментальный стиль и карамзинистов перекочевала в стихи героини Анны Харлановой, видоизменившись. И там взорвалась всерьёз – то есть не вполне идиллически.

А реальность взорванной любви – ошеломила саму героиню стихотворений.

 

И затмились небеса, и сошёл с них огонь небесный, и поверженные ниц и навзничь ощутили кончиками пальцев, прожигающих друг друга, его горящий уголь…

 

Впрочем, всё это – и лучше, и образней – передано в самих стихах уже первого стихотворения подборки Анны Харлановой.

После боевой канонады и взрывов – впору оглохнуть. Потому и не удивительно, что:

 

А поезд отутюживает рельсы,

И всё равно, закат или восход,

И всё равно, где едем: полем, лесом…

Ведь всё пройдёт.

 

В общем-то, не задалось счастье, хотя взорвалось славно! Ну, мало ли, какая была причина. Любовь после взрыва угасла – так бывает. И вроде стихотворный кавалер предлагает лёгкую встречу – но любовь ли это? – девушка-героиня, похоже, уже сомневается. Она узнала теперь вещественную тяжесть огня. Обожглась.

К тому же, так или иначе, а в России, расстаются навсегда (эпиграф к третьему стихотворению). Тут и опыт рано ушедшего пронзительного лирика Бориса Рыжего, к месту или нет, а пригодился.

 

И всё равно, закат или восход…

 

Всё это печально. И жаль лирическую героиню, повторяющую, как в бреду, мантру:

 

А нам не надо,

А нам не надо

Беречь любовь.

 

(Бедная, одинокая, беззащитная любовь!)

Но вот к четвёртому стихотворению к героине уже возвращается со здравомыслием и благодатное эстетическое чувство. И понимание ценности жизни, и того, что любовь, если она была, никуда не делась. Не такова верная природа Любви. Взрыв отдельно – Бог отдельно.

И теперь надо просто варить варенье, чтобы:

 

…стать без тебя счастливой.

 

А мысли, как сливы в тугой кожуре,

Налитые соком, прозрачным и кислым…

Никак не дают успокоиться мне

Мои тёмно-синие мысли.

 

Далее читатель всё прочтёт сам, благо строк – прекрасных, замечу, строк – отнюдь не так уж много осталось. После переломного, четвёртого стихотворения. Стихов и всего восемь. Символически история любви – оказывается бесконечной (ставшая горизонтальной после взрыва восьмёрка). Или это только совпадение? Как знать, читатель? Решать тебе самому.

Как читатель я благодарен автору подборки за эти вот – уже высокого поэтического пилотажа строки (помимо стихов про темно-синие, как сливы, мысли (!)):

 

Вселенная в заштопанном халате

Стоит на кухне сердца моего.

Алексей Кривошеев

*  *  *

Когда гранаты цвели кроваво,

И дождь ночной, оглушая, падал,

Осколки молний слетали с неба,

И с губ словами срывалась боль, –

Мы не щадили уже друг друга,

Горячий уголь крошили в пальцах.

И жизнь дымилась. Что дальше будет?

Что будет дальше у нас с тобой?

 

Под этим небом из туч и молний

Больших деревьев танцуют тени,

Танцуют тени по тротуарам,

Танцуют тени по мостовой.

На Руставели людское стадо

Бежит от бури, а нам не надо,

А нам не надо,

А нам не надо

Беречь любовь.

 

*  *  *

А поезд тянет мерный стук колёс

На мост, за мост, за горизонт закатный –

И сотни судеб, мчащихся куда-то,

Мелькающих за окнами берёз…

Затем поля, поля, пылят комбайны,

Овёс и рожь, над ними – облака.

Попутчики, возникшие случайно,

Расскажут тайны тайн наверняка.

И истина откроется, и водка,

И огурцы, и что-нибудь ещё.

И, может быть, нетвёрдая походка

К табличке «Посторонним воспрещён»

А может, обойдётся всё беседой –

Для всех приятной, без обид, без драк,

Довольные поездкою соседи

На полки лягут – поезд как-никак.

И будет их покачивать дремотно,

Один из них, конечно, захрапит,

Кому-нибудь наутро на работу,

И будет он несвеж, помят, небрит.

А поезд отутюживает рельсы,

И всё равно, закат или восход,

И всё равно, где едем: полем, лесом…

Тук-тук...

Чух-чух...

Ведь всё пройдёт.

Пройдёт.

 

*  *  *

                       В России расстаются навсегда.

                            Борис Рыжий

 

Значенья не придам словам твоим и взгляду,

Когда ты говоришь: увидимся легко.

Но здесь не та страна, где хочешь – будешь рядом,

Здесь вечно далеко.

 

Здесь вечно – навсегда.

Прощаться так прощаться:

Часа четыре лёту,

Пешком – не сосчитать,

Пешком – почти сто лет...

 

А завтра на работу.

Глядишь – а счастья нет.

Глядишь – и жизни нет.

 

*  *  *

И птицы поют. И летит самолёт.

И жизнь продолжается под облаками.

Я сливы иду собирать на компот,

Пока не попадали сами.

А мысли, как сливы в тугой кожуре,

Налитые соком, прозрачным и кислым…

Никак не дают успокоиться мне

Мои тёмно-синие мысли.

И скоро вода осторожно кипеть

Начнёт, и устанет, приняв эти сливы.

А мне нужно пламя убавить успеть,

И сахар добавить, и стол протереть, –

И стать без тебя счастливой.

*  *  *

Минуты-рыбки весело блестят,

Им солнце осторожно гладит спины

Солёные – щекочет их, шутя…

Во мне никак обида не остынет.

 

И тени тянут долгие слова

По строчкам припаркованных скамеек,

Не хочется ни плакать, ни вставать:

Сижу, и наблюдаю, и немею,

И проживаю море, боль и соль,

И впитываю этот свет и ветер…

А мне приносят стопочку на стол.

Я залпом выпиваю капли эти

Лекарственные – вроде помогло:

Могу дышать свободнее и тише.

Уходит нерастраченное зло

И тени больше долгих слов не пишут.

И вижу: море.

Вижу: облака.

Гуляют люди, дети и собаки.

Жизнь хороша, рифмуется строка

И рыбки подают о чём-то знаки.

 

*  *  *

А ночь устала пить своё вино –

Тягучее, из сладких сновидений.

И небо близко и доступно, но

Полным-полно мерцающих сомнений.

 

Огни вверху, огни внизу горят,

Во мне самой неназванное тлеет.

А светлячки – детёныши огня –

Кружат воронкой, огненным тоннелем.

 

Войти в него, шагнуть в пустую тьму

Посередине, провалиться в бездну?

Туда, где нет «зачем» и «почему»,

Где истина отыщется железно.

 

Такой ли выход правильней всего

Из чёрных дыр? Заплата на заплате –

Вселенная в заштопанном халате

Стоит на кухне сердца моего.

 

*  *  *

Тебя словно не было...

Шепот небесный

Рассыпал сухие листья.

Словно обидевшись и возмутившись,

Серым стало небо.

Что это, Господи?

Видишь ли, слышишь ли?

Осень целует в плечо,

И тихо шепчет льняными листьями,

 

Но не пойму, о чем.

 

*  *  *

Издали

Вижу тучи, что за ночь вызрели,

Белой мякотью крупяной

Просыпаются над рекой.

Просыпаются петухи,

Но не слышно мне их лихих

Кукареку, кукареку.

Дед соседский на перекур

Вышел, топает вдоль реки…

Там довольные рыбаки

Медитируют в тишине,

Ловят рыбу, считают снег.

Бесконечная рябь и рыбь

Там, а в доме – тепло смолы,

Мандариновый дух,

Стрелка движется вниз, на юг.

Тик и так, так и тик.

А за окнами снег летит.