Но вначале небольшая преамбула и рассуждение общего характера.
Иногда стихи бывают тем более «народными», чем менее они эту народность имитируют. Разумеется, такое бывает в случае действительной поэтической удачи. И случаи такие не часты.
Хуже всего, когда не слишком оригинальный поэт ещё к тому же и бард. Даже если он второй Окуджава или, не дай Бог, второй с половиной Владимир Высоцкий. Нет, уж лучше – Барт. Ролан Барт – крупный французский структуралист и семиотик, был такой в прошлом веке. (Ну да барды, конечно, все знают блестящего учёного-филолога Барта).
К несчастью, подражания бесконечных подражателей друг другу под гитару окончательно отбивает у них или их слушателей остатки поэтического слуха к самому слову как таковому, к его многозначности, к музыкальности его мысли. И барды немилосердно облачают бедное слово в смирительную рубашку из нескольких аккордов и жёсткого, убогого ритма. Под звучное бренчанье всё у них сходит за искусство. Удивительно, но ни у Пушкина, ни у Блока (с его дивной, серафической музыкой в стихах) не было ни выдающегося «музыкального слуха», ни желания что-то такое при этом петь (или кричать) под гитару и этим всё волшебство, «привходящее свыше» в их совершенные поэтические строки, портить. Обоим поэтам хватало ума, а ещё более – Вкуса, не издавать ненужных звуков и не производить лишних движений, способных оставить одну нехудожественную рябь на поверхности такого же тривиального, шумного смысла. Но бардам не до поэтического чуда в стихах как таковых. Им, главное, себя публике показать. И тут они, бесспорно, правы. Если нет удачных стихов – надо играть их на гитаре. И неважно, что поэзии в них нет. Того, что её нет, многие барды как раз и не догадываются (ибо они её не слышат никогда). Создаётся впечатление, что они её просто ненавидят. Им кажется, а вдруг в том, что они поют, поэзия есть? Такой массовый эффект под гитару, или феномен как бы присутствия здесь отсутствующего высокого искусства. Своего рода, приручённый, одомашненный, но – амок, массовое наваждение. В бардовской песне завораживает абсолютный инстинкт самосохранения в его чистом виде, свойственный каждому (не зависимо от таланта). Чистая психология массы: при желании услышать (или увидеть) то, чего нет, его можно как бы услышать (и увидеть), было бы лишь жгучее желание. Тут нужно только взяться за руки, и не пропасть поодиночке. И скандировать: «дед мороз, снегурочка». Правда же, это весело. И чуткий поэтический слух тут сильно бы повредил. Назовём сей феномен (как бы?), к примеру, феноменом «не четы Никитиным». Он вполне просоветский, или родоплеменной, дохристианский. Мифоархаический – подавляюще коллективистский. С его помощью строили Беломорканал. Он принципиально безличен. Это феномен массы, среднеарифметического большинства. В нём нет ничего худого, ведь это ещё не погром, не нашествие варваров-захватчиков, не скотный двор. Всего лишь индивидуальное нивелирование, торжество среднего уровня, массовости. Допустимая и желанная многим безвкусица. Искусственная фальшивка в Искусстве. Всё – то же самое, а искусство невысокое. И предмет гордости для своего рукодельника. Где желаемое и есть действительное. В нём, феминомене (простите, феномене не четы Никитиным), главное – энергичность-и-хваткость подачи при отсутствии тонкого вкуса. Глубокое эстетическое чутьё только мешает чуду возникновения незамысловатых поделок в стихах под гитару.
Нет у нас гармонии – зато какое самоупоение.
Нынешняя безыскусная демократичность в якобы современном искусстве ничем не отличается от бывшей, оболванивавшей 70 лет массы советских людей идеологической марксистско-ленинской попсы. Всё это, конечно, можно спеть и под гитару. Но я отвлёкся.
Сергей Фроловнин, кажется, тоже отчасти бардо-гитарист, по совместительству с ответственной и вполне серьёзной переводческой работой и оригинальным поэтическим творчеством. Напоминаю, я не против бардократии. В молодости я сам упорно, настойчиво терзал невинное тело шестиструнки – одной, другой, третьей. Но, кажется, счастливо и своевременно – плавно переместился незадачливый соло-гитарист оригинальной рок-группы «Аквилон» (придуманное им название) в русло строгой русской поэзии. В традиционные, «вечные» стихи. Только вечность и актуальна во всякую секунду нашего земного времени. Тем более что стихи «пошли» сами собой. И прошли своевременно все современные направления, включая постмодерн. Вовремя поняв, что у Традиционных стихов (не модной и быстро устаревающей отсебятины) – исключительно своя музыка. Если, конечно, её вдруг случается расслышать в современном шумном мире. И что в гитарном сопровождении традиционные стихи вовсе не нуждаются. Хотя и не всегда противятся хорошему музыкальному внешнему фону. Но и он чаще всего избыточен. У традиционной, лишь поэтому всегда современной (уникум вечности в каждой повторяющейся, тикающей секунде времени) русской поэзии – своя тысячелетняя поэтическая и культурная, образно-семантическая и духовно-интеллектуальная, отчасти европейская, порождающая модель. Поэзия как вино – чем старее, тем крепче, драгоценнее и ярче её «букет», или дух. Русская поэзия уходит корнями равно и в западную духовную почву, как и в свою собственную историческую темноту – ещё более глубокую даже, чем «Слово о полку Игореве». Уходит, чтобы возвратиться из неё обогащённой дивным смыслом и таинственным, облагораживающим и очищающим ум и душу звучанием. Как сказал поэт: «Я нить свою тяну из стран теней, из школ теней, и мы тех школ питомцы». В поэтическом – изначальном, священном элизиуме и обретается вся роскошная, потаённая, едва уловимая, но мудрая и вечная, не старящаяся, молодящая душу древность. Даже симпатичная русская рок-поэзия (её тексты), родившаяся в 20-м веке – всего лишь дитя в сравнении с поэзией Традиционной, вневозрастной, современной всем временам. Но я опять отвлёкся от темы.
Буду совсем прям и краток. Возможно, Сергей Фроловнин неплохой бард. Мне не доводилось его услышать в этом качестве. Но он – поэт и хороший переводчик. По-моему, это главное. Может быть, потому он и услышал Фреди Меркьюри своим, вполне поэтическим, ухом. А не только профессиональным музыкальным слухом или простым слушателем, который покоряется сразу действительной мощи голосовых связок чудесного певца. Сергей Фроловнин ещё и проникся, и это самое ценное, необыкновенно индивидуальным (а не усреднено бардовским, массовым) талантом – авторским и исполнительским гением Меркьюри. Сегодня читатель познакомится с новыми переводами Сергея Фроловнина, в которых можно расслышать голос неземной силы и красоты – потрясающий голос умолкшего навеки певца. Вот замечательный пример того, когда мощный и личный певческий дар действительно усиливает – как бы естественно и само собой – вполне простые и точные строки, исполненные искренней боли и бесстрашно выраженной, одинокой, сложной судьбы высокого предназначения. Судьбы, возможно, не допускающей никакого иного выбора. Возможно, такой выбор был бы равносилен предательству необыкновенного песенного и исполнительского шоу-дарования, каким был в полной мере наделён Фреди Меркьюри. Участь его, видимо, была едва посильна для своего носителя, и, наверное, совсем уж была бы не сносима для среднеарифметического, массового человека. Но как зарыть талант, если он всё-таки есть? И почему ради него некоторые идут даже на крест?
Предисловие Алексей КРИВОШЕЕВ
THE FAIRY TELLER’S MASTERSTROKE
Сказок сказочный сказитель,
Сам из сказки он – взгляните:
Нанесёт – всех бросит в жар! –
Пахарь, возчик Уилл, портной,
Лоботряс-политик с трубкой…
Даме кто глядит под юбку?!
Ах, сатир! Он парень хваткий,
Нимфа в жёлтом, вся в обиде:
Да когда ж раздастся звук?!
Сам волшебник-председатель,
Он ведь здесь для всех вожак.
Взволновался юный пекарь:
«Где же Мастерский Удар?!»
Конюх – руки на коленях –
Ясно, кто – Меб-королева!
Все спешат, как на пожар,
Праздник сделай ты для всех –
Я – простой индеец. Мои предки
Здесь, в моей земле, погребены.
Чтобы защититься, мы нередко
Мы трудились в поте и тревогах,
И другой не надо нам земли.
Иммигрант пришёл – и здесь дороги
По песку и крови пролегли.
Разве ты не видишь, бледнолицый,
Молний в потемневших небесах?!
Как ты собираешься ужиться
С дьяволом, что сотворил ты сам?!
Белый человек! послушай, белый,
Ты хоть понимаешь, что наделал?!
Воевать умеет краснокожий,
Лучше быть с ножом, чем без ножа!
Вы же поклялись бороться ложью,
Библию в руках своих держа.
Проповедник белый вашу свору
Бога именем благословлял.
Мою душу ты подверг позору,
Разорив всё, что я создавал.
Разве не ответишь, бледнолицый,
Ты за кровь, которую пролил?!
За детей, которых ты убил!
Белый человек, послушай, белый!
Ты хоть понимаешь, что наделал?!
Мы гордились тем, что мы свободны –
Ты с ружьём пришёл нас покорять.
Наши реки были полноводны –
Ты решил, что вправе их забрать.
От мечты своей оставишь что ты?!
На могильном камне только пыль.
Тот, кому других учить охота,
Как учиться – сам давно забыл…
Белый человек! Услышь же, белый!
Ты хоть понимаешь, что наделал?!
(NEWS OF THE WORLD, 1977)
Подходит к пьяному концу.
С другим ушла моя блондинка,
Рассказывать. Хочу забыться –
И мне позвольте погрузиться
В угрюмость, чтоб не блеять слов,
Что сердце у меня разбито,
Что от тоски готов я взвыть.
И тормозить меня – ошибка,
Так пусть стакан мой будет полон,
И все посторонятся пусть,
Поскольку я хочу исполнить
Меланхолический мой блюз.
И становлюсь объектом сплетен,
Мой заповедник посетите –
В нём празднует победу грусть.
Меланхолический мой блюз!..
Развлечься я как никогда,
Мир вывернуть – вот это да!
Я в сладкий окунусь экстаз,
Оттягиваясь всё по новой,
Я – метеор, глаза слепящий,
Леди Годиву к краю мчащий!
Как тигр, законы тяготенья
Я весь в движеньи, сам – движенье,
Температура – ровно двести.
«Эй, мистер Фаренгейт!» – кричат,
Я не могу стоять на месте!
Я – скорость света, а тебя
В сверхзвукового человека,
Я превращу – и ты не некай!
Я развлекаюсь первоклассно,
Ты время?! Просто позвони мне!
Сольёмся, Господи, прости,
Словами с музыкою в гимне!
Я точным курсом столкновенья,
Я – спутник, солнцем перегретый
Готовый вмиг секс-автомат
К перезагрузке – рад стараться!
Я – бомба, атомный заряд,
Вот-вот грозящий разорваться!
Не трать на это сил напрасно.
Люблю! О, как же ты прекрасна!
Не останавливай – поверь,
Меня никто не остановит!..
Хочу я заглянуть вглубь глаз твоих
И в их свечении увидеть твой огонь.
Но повторяется сюжет наш для двоих,
Сменить который я хотел бы на другой.
Хочу тебя в своих объятьях растопить,
Как тёплый дождь, который плавит снег…
Всё это та же старая, как мир,
История – ты говоришь мне «нет».
Хочу, чтобы из бездны ты меня спасла,
Когда, разбитый штормом, мой корабль тонет.
Хочу, чтоб власть мне беспредельную дала,
Подобно власти той, что у царя на троне.
Войди же в жизнь мою – рай рукотворный мой,
Который создан мной для нас с тобой.
Но всё равно тебе, всё, как всегда, всё то же –
Я бесконечно одинок, похоже…
В твою бы душу заглянуть, мне б стало ясно,
Каким путём идти… Но всё опять как прежде –
Ты никакого шанса не даёшь надежде,
Хоть счёты с жизнью мне своди, раз всё напрасно.
Хочу сейчас я быть с тобой, лежать на пляже,
И целовать легонько, чуть касаясь, твою бровь,
И поступать лишь так, как требует любовь,
А хочешь – до луны взлечу, и выше даже.
Но ты по-прежнему лишь «нет» твердишь в ответ,
И с одиночеством покончить средства нет…
Войди, войди же в рай мой рукотворный,
Что создавал для нас с тобой я так упорно,
Пойми, на всё готов я ради глаз твоих –
Войди же в рай мой рукотворный для двоих…
Так одиноко! Впору взвыть,
Не знаешь, время как убить,
И даже не к кому сходить –
Несусь куда-то. Для чего?!
Вокруг всё давит на меня…
Сам по себе?! Без никого…
Как объяснить, что значит быть
И быть не в силах изменить
Хоть что-то к лучшему в судьбе.
Всё время душит, гложет, жжёт,
По временам – совсем тоска:
В счастливых сказочных мечтах,
После смерти Ф.М. эту песню стали
воспринимать как его предупреждение
о том, что он заражён СПИДом, но на момент написания песни он ещё не знал, что болен. Песня о другой опасности…
Ты мне не пара – прекрати
Ведь я – опасность во плоти,
Будь осмотрительней – сгоришь!
Экстаз я твой, но на день лишь,
Не вздумай осуждать меня,
Не трать зря время – своих чувств
Пойми, я объяснить хочу –
Любви – не лезь мне в душу.
И знай, что мне в игре страстей
Будь осторожна – может быть
Но завтра будешь слёзы лить –
Ты мне не пара – прекрати
Ведь я – опасность во плоти,
Как лезвие, как в пропасть шаг,
Будь осмотрительным – сгоришь!
Экстаз я твой, но на день лишь,
Не вздумай осуждать меня,
Не трать зря время – своих чувств
Пойми, я объяснить хочу –
И не играй – в игре страстей
Будь осторожен – может быть,
Но завтра будешь волком выть –