+12 °С
Дождь
Все новости
ПОЭЗИЯ
1 Июня 2020, 19:20
И лишь без ласки человечьей мне, как без воздуха, не жить…
Владимир БОТОВКИН
Воспоминания
Во сне раскинулось легко
Село родное.
Над ним туман, как молоко
Ещё парное.
Но тишину пастух вспугнул.
Пора восхода.
Двор будто ворот расстегнул,
Раскрыв ворота.
Уйдёт отрада всей семьи
В густые травы.
Воспоминания мои,
Вы без отравы.
Как дальнего костра дымок,
Вы не размылись,
И мамин голос:
– Встань, сынок,
Вставай, кормилец!
Брат и сестра – родной народ –
Спят, как опята…
А мне восьмой всего лишь год
Шёл в сорок пятом.
* * *
Снова в детство вернуться решается
Повзрослевшая память моя.
Закрываю глаза – и свершается
Возвращенье в родные края.
Время троп моих не запорошило,
Бьет родник у замшелых камней.
Почему-то ушедшее прошлое
С каждым годом всё ближе ко мне.
Вновь брожу я, взволнованный, по лесу,
Зарываюсь по пояс в луга.
Пахнут летние травы прополисом,
И под солнцем дымятся лога.
Не покосы лежат – строки повести
О заветной моей стороне.
Будто не было боли и горести,
Лишь грустинка и радость во мне.
По хлебам в эти дали рассветные
Убегает волна от меня…
Улыбается поле приветливо
В золотые усы ячменя.
Хатынь
Колокола, гудят колокола,
Гудят они печально и сурово.
И ни двора кругом, и ни кола,
И на крови не возродилось крова.
Утри глаза, остановись, застынь:
Здесь отступила смерть перед бессмертьем.
Ой, хаты-хаты, ой, моя Хатынь
С расстрелянным, испепелённым сердцем.
Ой, хаты-хаты, ой, моя Хатынь!
Берёзы онемели у поляны.
Здесь не шагнут подсолнухи за тын,
Не вскинут крылья песни над полями.
И не взлетят над тёплой бороздой
Ни смех людской, ни вскрик весенней птицы.
Колодец, переполненный водой –
Но той воды здесь некому напиться…
Год 43-й. Грудь взрывает крик.
Март, чёрный март над белорусской вёской.
Над временем, как гнев людской, старик
С убитым сыном встал на перекрёстке
Дорог, прошитых пулями насквозь.
Плачь, ветер, за подворьями пустыми!
Прислушайтесь: скрипит земная ось
Под скорбным пеплом маленькой Хатыни.
Горячая, горючая зола.
В глазах туман от безысходной боли.
Качается огромная Земля,
Спит маленький Яскевич Анатолий.
Ой баю-баю, баюшки-баю!
Расплавился твой голосок-звоночек.
Ты в шесть своих недель погиб в бою.
Ой баю-бай, спи вечным сном, сыночек.
Родные, спите, ваших нет дворов,
Печные трубы-стелы над лесами –
Их 26. Стоят среди ветров,
Как 26 бакинских комиссаров.
Пусть будет вам земля, как мать, тепла,
А наша память вечно не остынет.
Тревожные гудят колокола,
И бьётся пульс замученной Хатыни.
Вальс авиаторов
Тихо клонится солнце к закату.
Успокоилось сердце турбин.
Штурман прячет рабочую карту.
Мы пришли из небесных глубин.
Распахнулось родное раздолье.
Помнят руки послушный штурвал.
Обнимает нас лётное поле,
И под ветром смеётся трава.
Нежность к тёплой Земле не измерить.
Здесь наш дом, и семья, и родня.
Здесь всегда будут ждать, будут верить.
Здесь любимая встретит меня.
Будет вечер улыбчив и светел.
Расцелую родные глаза.
Не грусти, но опять на рассвете
От тебя я уйду в небеса.
Открытие
Лиде
С лёгким всплеском у мола
Веселится вода…
Были вечер и море
У горы Аю-Даг.
По черте горизонта
В неизвестную даль
Шёл кораблик. И звонко
Цвёл на склонах миндаль.
Звёзды – брызги смешинок.
Месяц – в ухе серьга…
На небесных вершинах –
Облака и снега.
Над весеннею чащей
Тишина не спала.
Ты по гальке шуршащей
В гости к морю пошла.
Рисовалась немножко,
Что в поступках вольна.
Под ладонью, как кошка,
Прогибалась волна.
Не гадал о разлуке,
А просил:
– Постоим!
И холодные руки
Грел дыханьем своим.
С лёгким всплеском у мола
Веселится вода.
Я открыл своё Море:
Это ты – навсегда!
* * *
Так неужели мы с тобой враги?
И на двоих любви нам не дано?
А на душе, как по воде круги
От камня, уходящего на дно.
Он брошен был уверенной рукой.
И слов не надо. Молча рядом стой.
Ведь эхо повторяет за рекой
Не тихий всплеск, а человечий стон.
Идут круги. Дрожит речная гладь.
О берег волны маленькие бьют.
Стихами не заполнена тетрадь,
В которых люди всё-таки поют.
Они поют. Им весело порой.
Они поют, заполнены тоской.
Найди ключи и душу мне открой,
Потом узнаешь, кто же я такой.
Ни сигарет не надо, ни вина,
Себя чтоб на мгновенье одурить.
В природе повторяется весна,
А нашу никогда не повторить.
Что жизнь моя, когда тебя в ней нет?
Стою один. И вижу лишь одно:
Речная гладь. Круги сошли на нет.
Они сошли.
Но камень лёг на дно.
* * *
Мне б тебе отомстить
За убитую песню свою.
Не хотел бы грустить,
Но у чёрных развалин стою.
И скрипит коростель.
У меня ни кола, ни двора.
Отыскать бы постель,
На которой забыться пора,
Чтобы встать на заре
И не помнить о прожитых днях,
И пойти по земле
В те края, где друзья и родня.
Звёзды тают вдали,
За собою куда-то маня.
До чего довели
Непутёвые думы меня!
Знать тебе бы одной,
Сколько я не растратил любви.
Сквозь метели и зной
Я приду, только ты позови.
Было б так наяву…
Всё же стал я мудрей и сильней,
И другую зову.
Знаю, песен не будет о ней.
И тебе никогда
Не смогу я измену простить.
Все сданы города,
По которым тебе не грустить.
Своё счастье ищу,
Ведь на свете должно оно быть…
Я тебе отомщу
Тем, что буду до смерти любить.
Я не хотел
Овраги. Балки. Город Балта.
Здесь из-за серого угла
Меня облаяла собака:
Она иначе не могла.
К чему в подробности вдаваться!
А дождь до нитки промочил.
Зачем, дворняга, надрываться? –
Давай на пару помолчим.
Нас Бог обоих не обидел:
Такие выдал голоса!
Я поглядел, и я увидел
От злости мутные глаза.
Не укусить – какая пытка!
Я не хотел тебя дразнить,
Но не уйти мне от калитки –
И в эту дверь не позвонить.
Сюда заказана дорога,
Не знаю сам, по чьей вине…
Я не хотел былое трогать,
Оно само скулит во мне.
* * *
Весь город наш завьюжили огни,
Холодные рекламы на виду.
С открытого окна гляжу на них.
В квартире, будто осенью в саду,
Стоят такая тишь и пустота –
Они умеют душу захлестнуть.
Мне в эту ночь опять считать до ста
С единственным желанием: уснуть.
Бывает, волю надо бы в комок,
Как перед жёсткой дракой – кулаки.
Бывает, чувства надо б на замок,
Бывает, сердце надо бы в тиски
Зажать, чтоб от натуги – кисть бела…
И разумом пройтись, как наждаком.
Но я шепчу:
– Спасибо, что была.
И в горле застревает горький ком.
Костёр
Когда судьба тебя ломает
И жить не хочется уже,
Зажги костёр – он понимает,
Что нужно зябнущей душе.
Ты возвращаешься из плена,
И радость жизни голуба.
Стрельнёт еловое полено,
Скользнёт улыбка по губам.
Себя над дымом поднимаю,
Пусть, что горит – поговорит.
Не отнимаю – понимаю:
Не надо трогать, что горит.
Раздумий вольную порошу
Переметает. Отрешён.
Горит костёр. Дрова подброшу –
И станет снова хорошо.
А тут опять на острый угол,
И носом в горькую траву…
Горит костёр.
А я на угли
Гляжу – и глаз не оторву.
Творчество
Перо и бумага таинственным зовом
Позвали – и напрочь отброшена вялость.
Грустит и смеётся затворник над словом,
И верит, что песня души состоялась.
Он верит. Живёт. И умрёт. И воскреснет.
Надежда на встречу. Тревога разлуки.
Субботник его переходит в воскресник
До опустошенья, до тягостной муки.
Но если ударится слово о слово,
И если взметнётся огонь из-под пепла,
Тогда встрепенётся, счастливый, и снова
Он рай променяет на вечное пекло.
Сидит в одиночестве, вовсе не схимник –
То в пьянку ударится, то отрезвеет,
В едином лице золотарь и алхимик.
Разбужена ночь, и рассвет розовеет.
Ему ли не знать результата исканий?
Ему ли не верить в свершение чуда?
Он знает, что нужен для Авеля Каин,
Он видит: Христа лобызает Иуда.
Заходится сердце от боли – и радо,
Что боль эта не поддаётся леченью.
Перо и бумага. За муки награда –
Терзанье и счастье,
и тьма, и свеченье.
* * *
Я заберусь в глухие дебри,
Без хлеба буду, без воды,
Я буду есть сухие стебли,
Читать звериные следы –
Всё одолею и сумею,
Сотку одежду из коры,
И буду петь – не онемею.
Медведи принесут дары,
Напьюсь я с ними медовухи
И расцелую медвежат.
Потом поверю: злые духи
Передо мною задрожат.
На свет их вытащу из топей
И бой смертельный поведу.
По жилам – яростные токи,
И наплевать мне на беду!
Не стану ни черствей, ни мельче,
Оружье не смогу сложить.
И лишь без ласки человечьей
Мне, как без воздуха, не жить.
* * *
Наверное, нет дыма без огня,
Но знаю точно: есть огонь без дыма.
Крутило одиночество меня,
От Ямбурга крутило до Надыма.
Скрутило – не сломало, чёрт возьми.
И крик души не будет без ответа.
Стою сейчас я посреди зимы,
А по России и весна, и лето.
И я теплею сердцем и душой,
Пусть трын-травою зарастут невзгоды.
День надо мной весёлый и большой,
И радость жизни высветила всходы.
Меня трепали комарьё и гнус
У Ямбурга и в тундре у Надыма.
Такая жизнь, что птицей встрепенусь,
И всколыхнётся мой огонь без дыма.
Я расцелую Севера глаза,
Останется при мне на встречу вера…
А по щеке бездымная слеза –
Наверное, от северного ветра.
* * *
Годы мои, годы расседые!
У берез сквозиночки свежи.
А стихи такие молодые,
Где-то возле сердца и души.
Улыбнусь – и сердцу это надо,
Чтобы жить,
ну, просто чтобы жить.
А надежда – вечная награда,
А судьбою надо дорожить.
Не горюю. Знаете, не признан
Отголосок счастья соловья…
Надо мною вечный ветер жизни.
Я живу.
И буду вечен я.
Статью об авторе см. здесь
Читайте нас:
© 2024 сайт газеты "Истоки". Все права защищены.
Газета «Истоки» (Республика Башкортостан, г. Уфа), информационно-публицистический еженедельник, выходит с января 1991г. Зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (РОСКОМНАДЗОР)УЧРЕДИТЕЛИ: агентство печати и СМИ РБ, РОО Союз писателей РБ, ГУП РБ ИД "Республика Башкортостан"
Главный редактор
Айдар Гайдарович ХУСАИНОВ
8-(347) 272-60-66
Заместитель главного редактора
Василий Артемович КОРОВКИН
Телефон
8-(347) 272-60-66
Эл. почта
Адрес
450079 Уфа, 50-летия Октября 13, этаж 7, каб. 714 и 719