Наконец-то наш город опять посетил светлый снег:
Самый нежный и милый с надеждой на белый январь.
Он прошел по крутым берегам серых заспанных рек
И уткнулся в неправильный мой отрывной календарь.
Облетели листы января – середина зимы,
И с давно нецелованных уст облетают слова,
Средь которых «прости» – странный житель бессонниц и тьмы,
Пленник зим и разлучник – теперь различим лишь едва.
Лишь вчера я дожди заплетала в слова на ветру,
Лишь вчера я ждала и листала страницы зимы,
А сегодня замерзли дождинки и снег поутру,
Словно мой господин повелел позабыть эти сны.
Всё теперь как всегда – белый снег и зима, и январь.
И в привычном уюте нет места тревогам и снам.
Собеседник, свидетель немой отрывной календарь,
Только ты понимаешь и помнишь шаги по ночам.
Скрещиваются под ногами –
В ровной, февральской гамме.
По направлению к Роддому.
Бессонница. Во всю твою длину,
и в угол комнат я свой сон припрятал.
Мы здесь одни. Своих не видим рук.
И неизвестность пробегает рядом.
А что за ней? Бессмертьем не дыша,
В молчании и в комнатном тумане,
Стоит весьма пространственно душа,
Сон и бессонницу не различая;
Год прошёл, не все дожили.
Чёрным льдом дорога стелит
Отправляться в путь пешком,
Рядом рыщет пёс бродячий,
Зябнет тут же злой мираж,
Будут мне шептать на ухо,
Лучше б мне лишиться слуха,
Лучше б сгинуть в тишине.
Катя ПЛЕТНЁВА, г. Пушкино
В который раз мне нет пути назад.
Мой завершая год, на гребне старта
Пощады просит на исходе марта,
Прощаясь бегло, мокрый снегопад.
Его порывы слабы и легки,
Весенний дождь грехи ему отпустит,
И в нём уже ни жалости, ни грусти,
Ни холода, ни боли, ни тоски...
Когда душистый яблоневый сад
Коснётся неба бледными губами,
Зелёным маем пышными клубами
Цветочный закружится снегопад.
Накроет город кружевной фатой,
Закружит неспеша в старинном вальсе,
И всё вокруг застынет в реверансе,
Боясь нарушить ход его простой.
А вслед за ним, пуглив и вороват,
Нелепой краской в городском пейзаже
Вздремнуть несмело у дорог приляжет
Июньский тополиный снегопад.
Но летний дождь, его заклятый враг,
Его судьба, неотвратимый фатум
Прибьёт гвоздями намертво к асфальту
И устремится прочь, ускорив шаг.
Я буду пробираться наугад
По старым, хорошо знакомым тропам,
Когда придёт, навалится ознобом
Октябрьский студёный снегопад.
Под ним остынет мёртвая земля...
Он не оставит ни клочка надежды
И в серые закутает одежды
Нарядные когда-то тополя,
И будет сон. Но вдоль и поперёк
Изучен мною этот круг, и снова
Без колебаний, сразу, с полуслова
Я слышу мироздания намёк,
Я чувствую его в полубреду,
Вхожу с полшага, вижу с полувзгляда,
И вновь свой путь в четыре снегопада
В который раз, не мешкая, пройду.
Юрий САЙФУЛЛИН, пос. Алкино, г. Уфа
Все навязчивей бессонница,
Лишь смежу глаза и вспомнится
Самому теперь не верится,
Не приснилось ли мне всё...
Защемило что-то сердце мне,
Не семнадцать мне, а семьдесят,
А казалось... лишь вчера...
Я жду снегопада: вот с неба лавина!
И взвесь в фонарях отливает латунью.
А в сердце щемяще и необъяснимо
Затеплится малая искра безумия.
Я жду этой пляски и боя со светом,
Мельчайших снежинок и хлопьев из ваты.
В отчаяньи гибнут объятые гневом
Летящего снега немые солдаты.
В старинной корчме (водка с тмином и просом)
Судьбой предназначен навек кров для аввы.
Я к духу, дрожа, с преглупейшим вопросом –
Как вышло, что стал ход воскресный кровавым?
Поведай, как было и в чём же интрига?
«Ищите свободу и душу обрясце…»
Над столиком с водкою тминной расстрига
Согнулся дугою в потрёпанной рясце.
«Кипели мозги радикальной идеей.
Народ зазывался вождями камланьем.
И те, что казались честней и святее,
Толпу проводили к Дворцу на закланье.
В то зимнее утро не все уцелели
В стоянии крестном на площади брани.
Сакральные жертвы – высокие цели».
Так вы, негодяи, всё знали заранье?!
Распалось лицо размочаленной фреской.
Бубнил: «Всё свершилось таким вот Макаром…»
И вдруг опрокинул он рюмочку резко –
Меня отшатнуло сернистым угаром.
Детали того воскресенья откройте.
Нет в мире события горше и гаже.
Про вас, нечестивых, я понял всё, вроде.
Но что в оправданье народа ты скажешь?
«Так что же народ? Ненасытное быдло» –
Гапон мне ответил, намазав повидло
На толстый-претолстый кусок бутерброда.
«Пальнули солдаты, и нету народа»…
Пахом ГОЛОВИН, г. Новоалтайск
Моя не получилась повесть.
Боролись насмерть на песке,
С утра на стол и стул ни с кем.
Куриный жирный бок оттиснул
На белый пластик фельетон, –
За годом год, за томом том
Я в нем себя ловил на мысли,
Ища таинственного смысла,
В том, что ребрихинский район
Собрал сто миллионов тонн,
В кровати тонут стол и стул.
Александр АТВИНОВСКИЙ, г. Оренбург
Нет для меня работы дома,
Пью крепкий чай и ем халву
В углу плацкартного вагона.
И грязь, и слякоть за окном,
И губернатор на плакатах,
Как жаль, что в городе родном
Карьера строится на блатах.
Пройти сквозь сито экспертизы,
Согласовать в САМОЙ Москве
И вот, когда придёт успех,
Всем докажу, что выйти в ГАПы,
По службе двигаться наверх,
Возможно без «мохнатой лапы»…
…Сто вёрст осталось до Москвы,
Всё дальше от родного дома
Пью крепкий чай с куском халвы
В углу плацкартного вагона.
________________________________
ГАП – главный архитектор проектов
Подготовила Елена Луновская
Орфография, пунктуация и прочие “фишки” авторов сохранены.