И жива Россия только с ней!
Все новости
ПОЭЗИЯ
6 Июня 2019, 12:55

В этом доме живут одиночки

Егор ОКУНЕВ Поколение девяностых отчаянно заявляет о себе. Так называемая свобода 90-х, хаос и безвременье, слом общественного сознания, отказ от ложных ориентиров и, вместе с тем, подмена или переоценка истинных ценностей – требуют серьезного осмысления. А пока человек превращается в слегка живую, уже электронную (из механической) машинку, теряя свое видовое отличие вместе с эстетическими ценностями «классического» искусства. Нонклассика в этом смысле сильно смахивает на примитивное варварство, и научное видение не в силах спасти человечество от художественно-эстетического оскудения и бездуховности техногенной цивилизации. Там, где есть человек, грубо говоря, стал нынче болт или его цифровой аналог, вентиль. Но вместе с искусством исчезает и перспектива для внутреннего роста человека. Робот ли человек, или он наделен свободной волей и творческой интуицией, выбором и самоопределением? Можно спорить до хрипоты, но межвидовой спор никого не убедит. «Робот» перестал быть человеком, свободным творцом божественных сущностей. Он способен лишь на исполнение и подражание, он – раб вторичной (жестко ограниченной) программы.

Лирический герой Егора Окунева – одиночка, еще живой, чувствующий боль страдающего мира. Он возвращается, мучительно продираясь, к себе самому, «первозданному», от неизбежных наслоений современной, механической и электронной цивилизации, скрывшей от него за свинцовым колпаком бездонный небосклон божественной (бескорыстной) игры и смысла. Эстетика, чувственное познание извечной и бесконечной духовной реальности, доступна только царю природы, заключающему в себе всех тварей и существ, устремленному в будущее. Влюбленный в первоначальный мир, застилаемый миром вторичным, «целлулоидным», сложившемся вокруг мегаполиса, свободный художник, поэт, вынужден каждый раз творить (открывать) духовный космос заново, воспроизводя некий верховный замысел о нем, его идеальный прообраз, для того, чтобы сообщить жизни смысл, а смыслу жизнь.
Алексей Кривошеев
* * *
Запишите меня в свои списки,
Полететь я хочу стрелою отравленной.
Никому не нужна мечта моя? Не беда! Ну и ладно!
Мне нужна она! Наверно, это главное!
Пересушено горло от криков,
Иногда с губ слетает забавное,
Но с серьезностью я говорю только тихо.
Вы не слышите? Наверно, это главное!
Полететь первым классом на Солнце,
Как Икару,
Крыльями скрыть свое сердце печальное,
Перьями легкими вмиг разлететься,
Мне не страшно сгореть. Наверно, это главное!
* * *
Впихнув свое тело в маршрутку утреннюю,
По пути на работу толкнет меня кто-то.
Обратиться вмиг тараканом измученным,
Меланхолично всматриваясь в окна.
Из пункта А в пункт Б – с остановками,
Взглядом стрелять в незнакомцев,
Сравнивая с ориентировками,
Верещать: «Откройте оконце,
Мне не дует, дышать тяжело»…
А порой и вовсе невозможно,
Придавило, одеялом легло.
С людскими потоками сложно
Куда-то доехать, не высадив окно.
Ледоколом прокладывать путь по салону,
Раз плюнуть, легко
Продираясь сквозь заросли рук и локтей,
На остановку выйти и вздохнуть!
Все-таки, нет ничего тяжелее,
Чем проделать столь тягостный путь…
Блюз одиночки
В панельном доме живут одиночки,
Смотрят в окно, подвывают,
Не напишут никому и строчки,
От внутренней боли страдают,
Словно в камере-одиночке,
Лапы в кровь разбивают,
Об стены, но это еще цветочки,
Литрами спирт они выпивают,
В этом доме живут одиночки,
Друг за другом они умирают,
Не желают от смерти отсрочки,
Время свое убивают,
Живут здесь волки-одиночки,
Живут, друг о друге не знают,
Только темною-темною ночью,
Лампами свет зажигают,
Говорят не много одиночки,
Над плитою слова свои сжигают,
Слушают блюз с радиоточки,
На балконе морковь сажают,
Не завидна жизнь одиночки,
Из квартир своих не вылезают,
Словно прыгая на каждой кочке,
Понимают, что все равно проиграют,
В панельном доме живут одиночки,
Незнакомцев взглядом шугают,
Живут, расставив все точки,
Да не живут…выживают.
Отрезвит, как удары по почкам,
В зеркало посмотрев, весь сожмусь я,
«В этом доме живет одиночка», –
На двери напишу я
И запрусь.
* * *
Кто-то умер, кто-то на смену родился,
Кто-то пьет по чуть-чуть, а кто-то напился,
Кто-то ушел и не возвратился,
Без следа, будто в воздухе растворился,
В глубине вечно шумной огромной столицы
Кто-то снова кому-то приснился,
Этот кто-то, наверное, влюбился,
А кто-то с любовью своею простился,
На печальном примере своем убедился,
Этот кто-то тихонько и с этим смирился,
А ведь кто-то лететь бы хотел, словно птица,
Но кто-то в однушке своей ютился,
От всего, чего смог, отгородился,
На весь мир этот кто-то совсем разозлился,
Кто-то, радостный, танцевал и резвился,
А кто-то совсем от всего отключился,
На сотню кусочков кто-то разбился,
А кто-то не плохо так сохранился,
Глубоко ночью кто-то в сон провалился,
Не заметил, уснул, не всполошился,
Только хлопнувший звук до него доносился,
Это кто-то ушел и не возвратился.
* * *
Окно к себе манит
Отнюдь не для свежего воздуха.
Я хотел бы лечь спать,
Но мешает бессонница.
Улыбаюсь, улыбаюсь…
Кожу тянет подобие ухмылки,
Спиртного даже нет,
Точнее, есть – всего полбутылки.
В опустевшей комнате
Сопровождают меня лишь тени.
Состояние очень похоже
На пресловутый синдром отмены.
Внутренние органы –
Всего лишь склад реквизита.
Зачем разбивать,
Что и так уже было разбито?
Размышления на кухне
Я встаю по утрам,
Чтобы жить,
А меня закопают снова
Под вечер,
Будто взяв за основу
Наивный сюжет
Нашей жизни.
И тут: живи, не живи,
Но зубы стисни.
А меня все поучают,
Как мне жить, что делать
Куда податься.
Мне пора уже уходить
Или остаться?
Руку протянуть
Или оскалиться?
Здесь не хватает
Простого анализа
Своих действий.
Не сейчас, а потом…
Когда-нибудь…
Когда будет куплена
банка кофе.
Здесь нет ни ложки.
Зато есть чем
Покормить свою кошку.
Помолиться
На Лисьего Бога,
А больше
Ни на кого другого.
Не надеюсь
И думаю:
Когда-нибудь
В этом мире
Я все же согреюсь
У костров, разжигаемых
Создателями нового.
Бросая все старое
И попсовое,
Со вкусом мороженного
Фруктового.
И под вечер, когда
Сам себя позабуду,
Отыскав в шифоньере
Пустую посуду,
Прожевав всю еду
В холодильнике, которую найду,
И наплевав на любую беду,
Спать пойду
Или с ума сойду.
И даже не важно,
Какой вариант
Предпочтительнее
По сути, я –
Всего лишь существительное.
Дзинко (лис-оборотень)
Я слишком ярок для этого мира,
Прослушав новости радиоэфира,
И выйдя с пивом из магазина,
Я понял, что ярок для этого мира.
И рыжую шерсть мою скрыло мундиром,
При встречах глаза полыхали пожаром,
И мерно плывя без особой причины,
Допер я, что ярок для этого мира.
В метро мне дверями хвост прищемило,
И, взвыв от боли, словно сунули шило,
Внимание все на меня обратили,
Сказали, что ярок для этого мира.
Меня это дико всего оскорбило,
Я лис, меня пока не убило,
Но горло мое слезами душило,
Я все-таки ярок для этого мира.
Ключом повернув, отпирая квартиру,
Я все ж улыбнусь, пусть через силу,
Вся эта жизнь – как тупая сатира
Я – самый яркий для этого мира!
Статистика
Мы не люди
Мы – условная единица
В чьей-то статистике, всего лишь цифра,
В безвременье повисшая
Над пропастью,
Во тьме, разрезаемой лопастью
света, мы живы надеждой
Порой бессмысленной,
Что, в принципе, было и прежде
Довольны стабильностью,
Особо не напрягаясь,
Не желая особо менять
Ритм жизни, не парясь
Как призраки ходим по миру,
Никем не замечены, не любимы,
Наградами не отмечены,
Да и в списках не видно наших имен,
Ни сегодня, ни завтра, и притом –
поглощение спирта под вечер
стало привычкой,
И, просто чиркнув спичкой,
Все сгорит, и хвастаться нечем,
Горит хорошо
Наша молодость, зрелость
Да и старость сгорает в мгновение ока.
Когда ты родился, еще не ведаешь,
Что жизнь бывает жестока
И однобока,
Не спасет белый флаг,
Мы сдались, но не спелись.
Смотри, те двое
Уже загорелись!
И цифра сменилась на прочерк,
В единицу и множество точек.
Нам мало даже мгновения,
Не взирая на положение.
Единица – удел одиночек,
Когда ты в толпе,
Ты удобен для счета,
И в историю жизни запишут
Не в виде строчек
Стихов, прозы и писем
А в банальном формате
Чисел…
Читайте нас: