Трансформация образов национальных героев. Часть девятая

Опыт преодоления виктимности на примере Сююмбике: фактор мусульманской дипломатии

Со стороны светского дискурса смягчение и преодоление вектора виктимности в образе Сююмбике предложил краевед Марк Шишкин, через концепт ребрендинга образа как части именно русской истории. Для этого он не пытался завуалировать или скрыть, как деятели эпохи «суверенитета» (это было уже бессмысленно и невозможно), а, напротив, подчеркнул факт зарождения данного символа как русской городской легенды Казани: «Большинство русских казанских краеведов XIX столетия старались доказать, что башня, которую мы знаем под именем Сююмбике действительно была сохранившейся ханской постройкой. Так думал и Николай Кириллович Баженов, и Михаил Николаевич Пинегин, и даже гиперкритичный во многих других вопросах Николай Павлович Загоскин. Михаил Самсонович Рыбушкин колебался в этом вопросе. По иронии судьбы, уже в наши времена стройную аргументацию в пользу того, что эта башня – русская постройка начала XVIII столетия развивал архитектор Нияз Халит, справедливо имеющий репутацию национально мыслящего татарского деятеля». Соответственно, на основании данной аргументации разъяснялось, «почему борцы с памятником Сююмбике в Касимове выступают за отмену русской культуры». В ходе достаточно широкой и хорошо согласованной кампании СМИ РТ данный концепт стал мейнстримом.

При этом данный нарратив ассоциируется не с виктимными, а, напротив, вполне успешными и органично входящими в татарский национальный проект фактами и маркерами: успешность Казани в туристическом брендировании региона, причем брендирования в основном именно в рамках данного мейнстрима. Получается, Казань как бы делится успехом своей туристической привлекательности с Касимовым Рязанской области – ассоциация, успешно вытесняющая виктимность.

Одновременно вытесняя в маргинальность оппонентные татарским русские националистические круги в лице предназначенного для роли «вечно побеждаемого возмутителя спокойствия» казанского активиста М. Ю. Щеглова и, например, «касимовских казаков», чьи представители подписались под протестом против памятника, однако «между прочим также были замечены на торжественной церемонии, но вели себя весьма корректно» [1].

Для нашей темы при анализе данного сюжета важен именно процесс преодоления вектора виктимности. Причем мемориально-символическое позиционирование татарской национальной проектности в виде памятника царице Сююмбике в Касимове позиционировалась как достижение татарской мусульманской дипломатии, прежде всего, ДУМ РФ Равиля Гайнутдина, а также ДУМ РТ Камиля Самигуллина. С одной стороны, этот процесс выявляет важную проблему приватизации отечественных мусульманских структур татарской национальной проектностью, латентно конфликтную, в особенности для других мусульманских народов РФ (однако этот сюжет заслуживает отдельного рассмотрения и не входит в тему настоящего исследования).

С другой стороны, – наглядно раскрывает достаточно успешное использование потенциала дипломатии религиозных, в данном случае мусульманских структур, в урегулировании столь сложной темы межнациональных отношений, как купирование конфликтного потенциала одного из центральных для татарской национальной проектности символов – последней казанской царицы Сююмбике, путем успешной интеграции ее образа в современное российское мемориально-символическое пространство.

Объекты мемориально-символической памяти на купюрах: проблема этноконфессиональной конфликтности

Отдельного упоминания заслуживает конфликт вокруг изображения башни Сююмбике и, в особенности, памятника Салавату Юлаеву на новых денежных купюрах, развернувшийся на федеральном, а на рубеже 2024–2025 гг. — на международном уровне в бурные интерактивные дискуссии вокруг голосования по выбору объектов для размещения на новом дизайне 1000-рублевой купюры, в 2023 и 2024–2025 гг.

Размещение мемориальных объектов в дизайне денежных купюр практиковалось Центробанком и ранее, с заявленной целью укрепления общероссийской идентичности. На банкнотах регулярно изображались знаковые достопримечательности разных городов России. В 2023 г. было решено обновить банкноты и сделать изображения на разных номиналах тематическими. Новую банкноту номиналом 1000 рублей, посвященную Приволжскому федеральному округу, Центробанк представил в октябре 2023 года.

Однако процесс сразу неожиданно столкнулся с проявлением в его рамках этноконфессиональной конфликтности. На лицевой стороне были изображены достопримечательности Нижнего Новгорода, а на оборотной — музей Института этнологических исследований им. Р. Г. Кузеева в Уфе (никогда, впрочем, не являвшимся символом столицы Башкирии) и две достопримечательности Казани: башня Сююмбике и Музей истории государственности татарского народа и Татарстана на территории Казанского Кремля. При этом музей расположен в здании бывшей дворцовой церкви, соответственно, на этом здании с 1918 г. и по настоящий момент нет креста. Естественно, не оказалось его и на новой купюре — притом, что силуэт именно церковного здания на ней вполне узнаваем. Священник и блогер Павел Островский обратил внимание, что на банкноте изображен «минарет с полумесяцем, а купол православного храма без креста». В ходе полемики в СМИ и ТГ-каналах обращали внимание на тот факт, что башня Сююмбике, на которой и был изображен, в соответствии с современной действительностью, мусульманский полумесяц, исторически является русской сторожевой башней, и до распада СССР не была увенчана полумесяцем. Движение «Сорок сороков» подало жалобу в прокуратуру на сотрудников Центробанка с целью проверки на наличие в данных действиях разжигания межнациональной и межконфессиональной розни.

Предложенный без достаточной экспертизы дизайн вызвал резкое возмущение не только маргинальных алармистских и националистических групп, но и отрицательную реакцию Русской православной церкви. Следует согласиться, что Центробанк должен был при разработке дизайна возможность подобной негативной реакции предусмотреть. Совершенно неудачна на тот момент и реакция Центробанка на развернувшийся скандал: проще было не сворачивать проект полностью, как сделал это Центробанк, а просто учесть все замечания: поставить вместо музея в здании бывшей Введенской церкви красивый действующий православный храм, благо их в Казани много, а вместо малоизвестного здания ИЭИ УФИЦ РАН в Уфе — тот же памятник Салавату Юлаеву — общепризнанный символ Уфы и Башкортостана, и это всех бы устроило. К сожалению, Центробанк принял более категоричное решение. Резонанс был таков, что разработку подобного дизайна купюры остановили полностью. Таким образом, башня Сююмбике как символ Казани в дизайн новых банкнот не вошла.

В 2024 г. формирование нового дизайна возобновили, уже с учетом данного этноконфессионального инцидента. Во-первых, предложили публике самим выбирать знаковые достопримечательности для размещения на оборотной стороне купюры в формате онлайн-голосования, представив 25 объектов из региональных символов ПФО. Во-вторых, заявив о принципиальном отказе от присутствия в дизайне купюры любых конфессиональных символов.

В результате конфликтность не только не была купирована, но и приобрела еще больший масштаб и радикальность.

В числе предложенных объектов изначально лидирующим в голосовании оказался памятник башкирскому национальному герою, символу Уфы и Республики Башкортостан, Салавату Юлаеву.

_________________

[1] Равиль Гайнутдин: «Мы, наследники великой нации, собрались сегодня в Касимове!» // Бизнес-online. 11 июня 2022. URL.: https://www.business-gazeta.ru/article/553282?ysclid=m4fzaqt as1853109059 Дата обращения: 25 ноября 2024 г.

Продолжение следует…