Логоцентричность

Наконец-то я нашел слово, которым с удовольствием бы представился: логоцентрист, логоцентрик. Идеи я люблю, идеалы имею, но нет во мне фанатизма из-за идеалов. Да, я и материю признаю (хотя не вполне понимаю, что же это такое). Чувствую себя реалистом (а кто себя реалистом не чувствует? Всякий же здоровый человек считает себя понимающим реальность хоть в чем-то). Что же такое логоцентризм, в каком контексте употребляется это слово сегодня?

Логоцентризм для меня – это признание того, что мир вращается вокруг слова. Не вокруг востока или запада, не вокруг Штатов или Германии или России, не вокруг Израильского государства, не вокруг какой-нибудь нации, не вокруг мирового закулисья. А вокруг слова.

Наука хорошо подтверждает эту мысль. Именно наука изменила наш мир. Была самой мощной силой. Именно она была цитаделью логоцентризма. Ученый верит в значимость произносимых им слов. Слова в науке часто имеют вид уравнений, формул или чрезвычайно сложно связанных между собою логических построений. Ученый верит в то, что он может постигнуть нечто значимое, может выразить это каким-то понятным для другого человека образом и это выражение – имеет значение. Я говорю, что такая вера и есть "практический логоцентризм" науки. Весь образ действия ученого – логоцентричен, просто ученый отбрасывает те слова, которые считает пустыми, ради слов того языка, который считает подлинным и ясным. Итак, успехи науки подтверждают логоцентричность мироздания. Другое подтверждение дает история ХХ века.

Особенно наглядно это в большевизме. Сами большевики, конечно, отрицали бы логоцентричность мироздания. Но первое, что они стали делать – вводить цензуру и запрещать газеты противников. Налаживать собственную пропаганду – и, надо признать: пропаганда долго была их самым сильным местом. Большевики, при всем их декларативном материализме – были практикующими логоцентристами.

Опробуя новое слово "логоцентрист" я задумался о женском роде. Стоит ли говорить "логоцентричка", "логоцентристка" или по нормам языка нет нужды образовывать специальную форму для женского рода?

Логоцентрическая партия (party)

Я писал о "контексте логоцентризма". Если верить Google, это слово впервые появляется в философии постмодерна, в учении о деконструкции. Если так, это даже странно – настолько естественно слово. Но важней другое. Важней сопоставить постмодерн и интеллектуальную жизнь 19 века. Это нам поможет и самих себя увидеть, по крайней мере мне это помогает видеть нас, даже и политически видеть.

Критическая мысль 19-го века во многом представлена социализмом. Оглядывая существующий экономический порядок, социалистическая мысль вычленяет то общее, что есть во всех экономиках своего времени и называет это "капитализмом". Другого экономического уклада в то время нет в Европе, и социализм предлагает ему кардинальную альтернативу: Маркс, Прудон, Бакунин, Кропоткин, фабианское движение и много других социалистических направлений.

Через сто примерно лет европейская мысль критикует уже не экономический уклад, а весь европейский культурный опыт. И логоцентризмом постмодерн называет общий знаменатель всей европейской тысячелетней культуры. И также как "капитализм" несет для социалиста отрицательный смысл, так и "логоцентризм" для постмодерниства – отрицательное понятие, то, что надо преодолеть (как социалисту - капитализм, ницшеанцу - "человеческое, слишком человеческое"). Разумеется, в постмодерне не меньше направлений, чем в социалистической мысли, а искусство двадцатого века в большой своей части есть "стихийный постмодернизм", осмысляя который (как Маркс осмыслял стихийный социализм) и возникает теоретический постмодернизм с центральным понятием "деконструкция". Понятие деконструкции возводят к Хайдегеру и Дерриде.

Речь идет о деконструкции текста, любой логоцентрической системы.

Мало людей может вполне достойно разбираться в тонкостях теорий деконструкции. Я – не один из них.

Мне интересно, как я, безвестный петербуржец на берегах Онеги, играя словами и придя к слову логоцентризм, неожиданно обнаружил в диалоге многообразное течение современной (или уже устаревающей? – не думаю) европейской мысли.

Мне очень нравятся слова "логоцетризм, логоцентричность". Есть в них и эксцентричность, и логос, и логово-укрытие, и логоцентрическая партия (вечеринка), и все стихии.

Логоцентричность и демократия

Понятие логоцентричности расставляет многое в моем уме на правильные места. Скажем – демократия. Порой спрашиваю себя: а почему я за демократию?

Разумеется, у меня всегда было много аргументов. Но они выглядели разрозненно, не было в них центра.

Скажем – я не хочу, чтобы в обществе была специальная каста начальников. Демократия – хотя бы формально выражает уважение к каждому гражданину. Есть еще замечательный христианский довод Честертона: демократия на всеобщих выборах спрашивает мнение у тех, кто иначе бы постеснялся его сказать. А стеснительные люди – часто умнее и ответственнее других.

Демократия – власть народа? Ну конечно, сделать что-то против прямой воли народа при демократии трудно. Но понятно же, что мой отдельный голос решает что-то только в исключительных ситуациях. Мнение общества формируется прессой, поддается манипуляциям. Нет, народ, разумеется, существует и порой выражает свое мнение и власть, но все-таки в повседневной практике демократии не всегда определяет многое.

Да и не народопоклонник я. Я вообще никакому "мы" не поклоняюсь, хотя порой и уважаю, и участвую.

Демократия – громоздкий правовой институт, защищающий отдельного человека от произвола тирана или толпы? Да, пожалуй, за это я ее тоже ценю. Но это именно современная демократия такова. Античная демократия, наоборот, расправилась с Сократом. Понадобилось соединение христианства и демократических идей, чтобы понятие неотъемлемых прав человека соединилось с концепцией власти народа.

Еще один довод в пользу демократии – демократические общества просто сильней. Маленькие Афины разбили громадную Персию. Да и в новое время – много этому примеров: монархии проиграли первую мировую войну. Аргументов много. Но на многие есть контраргументы. А теперь я понял, почему мне так важна демократия. Демократия – наиболее логоцентричная форма общества, управления. При демократии неизбежна словесная борьба: пропаганда, пресса, партии, право. Общество просто вынуждается разговаривать само с собой.

Конечно, скажем, при единоначалии разговор с начальником может быть очень важен и интересен. Монархия в этом смысле также логоцентрична. Но в ней есть всего один важный собеседник – монарх. Что отдаляет всех остальных от логоцентричности, превращая разговор общества с собой в очередь в монаршей приемной. Но, возразят мне – все эти политические разговоры просто несносны. "Агитатора видеть" – к головной боли, пишет русский сонник 19-го века. Бывает. Знаю. Во многом согласен. Но эти разговоры вовлекают в речь тех, кто иначе бы и писать не умел. Демократия вовлекает в логос и тех, кто иначе к нему и не подошел бы.

Теперь я знаю: я за демократию, потому что она логоцентрична. В большей степени, чем любые другие известные мне системы правления. Неслучайно наша философия родилась в Афинах (о Китае и Будде мы уже потом узнали), да и почти все искусства и науки мы получили из греческих полисов, откуда и само слово "логос".

Логоцентрический мир

Я понимаю логоцентризм мироздания двояко. С одной стороны, тут речь идет о факте – мир логоцентричен. Это означает, в широком смысле, что все мироздание логоцентрично, материальный и человеческий, культурный мир – логоцентричны. Ручательством логоцентричности материального мира – вся наша наука, именно ищущая и открывающая законы-формулы (т.е. логос) которым подчиняются небесные тела, химические элементы, биологические виды, словом все, что мы можем мыслить как предмет познания.

В узком же смысле это означает логоцентричность "антропосферы". Ясна логоцентричность всей нашей культуры, политики, истории. Также логоцентрична и жизнь каждого отдельного человека: в конце-концов мы большую часть своей жизни говорим (хотя бы в уме) или слушаем.

Материальный мир тем отличается от антропосферы, что его части не выбирают свой логос, законы-логос даны материальному миру (Богом или просто существуют, идея логоцентризма действенна и не в религиозном контексте). Люди же по одиночке и группами, партиями, нациями выбирают сами те слова, вокруг которых вращаются, могут переходить с одной логоцентрической орбиты на другую.

Цивилизация отличается от варварства именно своей логоцентричностью, военное или экономическое развитие – лишь сопутствующие признаки ее. Особенно наглядно это в мире интернет-сетей, где целые сообщества объединяются словом и только словом.

Это – одна сторона понятия логоцентричности, можно сказать – объективная его сторона.

Но есть у него и другая, субъективная сторона. Каждый из нас же говорит слова, пишет слова, распространяет слова. Как эти наши слова соотносятся с логоцентричностью мироздания? Если идея логоцентризма верна, то и наши слова имеют силу, о которой мы, возможно, и не подозреваем.

Зафиксировав идею логоцентричности, я стараюсь как-то осмыслить ее соотношение с другими глобальными идеями. Разумеется, на ум приходит "научный социализм" – в первую очередь под видом марксизма. Маркс ведь полагал, что слово "коммунизм" также разрешает все противоречия и является философским камнем. В чем отличие моей позиции? В том, что Маркс говорил о том, что, по его мнению, должно быть, а я описываю то, что существует. Он, разумеется, анализировал и реальную экономику, но противопоставлял ей никогда не существовавший уклад, идея логоцентричности не нуждается в такого рода противопоставлениях.

По крайней мере, пока мы не задумываемся о значении своих личных слов.

Империализм и логоцентричность

Лично я абсолютно равнодушен к империализму. Точнее сказать: "мне внятно все" и обаяние "хутора близ Диканьки" или княжества Монако и обаяние блеска империи от моря и до моря, в которой никогда не заходит Солнце.

Во всем есть своя красота. И свое уродство. Пожалуй, обаяние афинского полиса или Флореции времен Возрождения мне ближе всего. А из всех империй мне интересна лишь империя разума – потому-то я чувствую обаяние Афин. Империализм разума – именно его и критикуют деконструктивисты, постмодернистский круг. Думаю, это последовательное проведение антиимпериалистической линии европейской мысли, тесно связанное и с отказом от имериализма в государственной политике. За что же можно критиковать "империю разума"?

Герцен в XIX веке сулил Европе, точнее пугал Европу – китайщиной. Китайщина была для него символом раз и навсегда заведенного порядка, подчиняющегося умеренным мещанским предписаниям. Примерно такое у нас представление о конфуцианстве (верное или нет): какой-то свод правил, обеспечивающих сытость и безопасность, стабильность на века. И то сказать – бывали века, когда Китай почти не менялся.

Для Герцена была кошмаром мысль о "стабильной Европе", он называл это "победой желтой расы". Что ж, история показала преждевременность его страхов, у Европы впереди было много опасных авантюр. Насколько я понял, империя разума критикуется постмодернистами примерно с Герценовских позиций, бесконечно утонченных фрейдизмом, марксизмом, юнгианством и другими философскими школами.

В этой критике я слышу страх сердца перед империей разума во главе с Прокрустом. Прокрустом, овладевшим генетическими исследованиями, и научившимся без всяких пыток, из пробирки создавать людей не только одинаково мыслящих, но и одинакового сложения. Разумеется, мысли и телосложение будут "правильными" – мысли будут обеспечивать стабильность процветания империи, а сложение – большую продолжительность жизни. В попытке осадить воображаемого Прокруста возникает постмодернизм (если рассматривать его с лучшей стороны). Может быть, для Европы эти страхи имеют основание. Об этом надо отдельно думать и писать, а прежде – многое читать и путешествовать, чтобы понять европейскую жизнь. Я – не берусь судить.

У нас в России логоцентризм настолько не популярен, что даже практикующие логоцентристы – я хочу еще не раз вернуться к теме, кто же у нас практикующие логоцентристы – вряд ли согласятся, когда их так назовут. Скорее, наоборот, они будут отказываться от такого названия. У нас на самом деле принято "выбирать сердцем", один политик это верно почуствовал. Именно поэтому быть логоцентристом в России – очень интересно. У нас он лишается всякой банальности.