В Уфе стартовал всемирный конкурс «10 стихотворений месяца. Январь - 2025»
Все новости
МЕМУАРЫ
26 Декабря 2024, 14:00

«Мой путь, моя судьба...» Часть семнадцатая

Воспоминания

Из фотоархива автора
Фото:Из фотоархива автора

Обком профсоюза работников строительства

и промстройматериалов (1976 – 1985)

Переход на работу в обком профсоюза работников строительства и промстройматериалов не был для меня обременительным, так как это учреждение занимало вторую половину Аксаковского дома, где располагался и оперный театр. Председатель обкома Дмитрий Васильевич Краев получил образование в Ленинграде, некоторое время возглавлял комсомольскую организацию на ленинградской Фабрике «Красный треугольник». В Уфе он длительное время работал в Обкоме КПСС, на должности заведующего отделом строительства. В нем отсутствовал всякий налет чиновника-бюрократа – он был демократичен, пользовался огромным авторитетом у строителей.

Круг моих обязанностей, как заведующего организационно-инструкторским отделом, был широк и ответственен. Отрасль объединяла более девятисот первичных профсоюзных комитетов и более двадцати объединенных комитетов в составе крупных строительных трестов и предприятий промышленности стройматериалов. На меня были возложены обязанности по обучению профактива, подготовке заседаний президиума обкома профсоюза, участию в отчетно-выборных кампаниях, осуществлению контроля за исполнением решений и постановлений, а также я должен был рассматривать заявления и жалобы трудящихся и давать на них своевременный ответ.

На первых порах мне, только входящему в круг своих обязанностей, большую помощь оказал Асгат Сельманович Нугуманов – ветеран профсоюзного движения в республике. Заведующие отделами: культурно-массовым А. Гордиенко, охраны труда Н. Трохалин, производственно-массовым В. Маликова – были почти моими ровесниками, недавно окончившими Высшую школу профсоюзного движения ВЦСПС им. Н. М. Шверника. Финансовый отдел возглавлял престарелый Г. Татарчук, стоящий во главе когорты женщин-бухгалтеров и профкома профсоюза. Кроме того, в коллектив входили доверенный врач Л. Грицаенко и делопроизводитель Л. Шумулинская. По численности объединений обком профсоюза строителей занимал третье место после комитетов сельского хозяйства и, конечно, нефтяного. Слаженная четкая работа нашего аппарата считалась лучшей в Башоблсовпрофе. Знания, полученные мной на юридическом факультете, во многом помогали в новой работе. Тем не менее, я поступил на заочные трехгодичные курсы повышения квалификации в Москве.

Строительная отрасль охватывала всю Башкирию, и работники обкома постоянно находились в командировках, оказывая помощь профактивам на местах. Большая работа проводилась по обеспечению функционирования профилакториев, домов отдыха, пионерских лагерей. Иногда удавалось через окно кабинета наблюдать за деятельностью родного театра. Однажды работники театральной канцелярии развели громадный костер. Жгли многолетний, собранный помощником режиссера И. Панкиной архив театра. Например, Панкина вела журнал, отражающий состав исполнителей каждой оперы или балета, куда вносились замечания дежурного по спектаклю. Мне удалось спасти из огня папку-реферат по испанскому танцу балетмейстера Виктора Пяри.

Меня часто посещали заместитель директора БГТОиБ Р. Галеев и тогдашний директор К. Валеев с предложением возвратиться в театр на руководящую должность. Но я, во-первых, категорически не приемлю сотрудничество с людьми, пристрастившимися к спиртным напиткам, а во-вторых, у меня не было никакого желания работать в системе минкульта. К тому же возвращение в театр было бы неуважением по отношению к обкому профсоюзов, предоставившему мне работу.

В такой ситуации Дмитрий Краев предложил посетить отдел культуры и искусства обкома КПСС, и там получить согласие на работу в профильных профсоюзных органах. Но мне заявили: «Ты не наша номенклатура!». Несколько позже заведующий отделом культурно-массовой работы Башоблсовпрофа Фаткуллин выразил желание взять меня к себе, мотивируя это предложение моей принадлежностью к сфере культуры, прочил должность председателя обкома профсоюза культуры. Но дальше разговоров дело не пошло.

Меня полностью поглотила новая напряженная работа, прерываемая лишь выездами в Москву на учебные сессии и сдачу экзаменов в ВШП им. Н. М. Шверника.

Основные трудности возникали с составлением отчетов по итогам отчетно-выборной кампании в профсоюзах, которые по количественному и качественному составу профактива должны были соответствовать «спущенным сверху» планам. Профсоюзы в то время толковались как переходное звено между трудовыми коллективами и партийным руководством. Поступало задание: представить кандидатуру к награждению почетным званием «Герой Социалистического Труда» с характеристикой: женщина не старше 35 лет, штукатур, башкирка, с неоконченным средним образованием. Новоиспеченная героиня соцтруда тут же избиралась в состав членов обкома профсоюза и его президиума. На заседаниях она обычно впадала в дрему при рассмотрении примерно второго вопроса повестки дня.

Однажды из московского ЦК профсоюза поступило сообщение: «Срочно представить наградные документы на монтажника из Белорецка!». Как выяснилось, бригада монтажников-строителей решила поздравить Л. И. Брежнева с днем рождения и перевыполнила план строительно-монтажных работ. Бригадир немедленно был включен в состав делегации на конференцию в Москву. После из столицы поступил гневный запрос: «Кого вы прислали? Ваш делегат устроил в гостинице пьяный дебош».

Партия фактически руководила профсоюзами. Мы представляли кандидатуры в обком КПСС, там, после обучения, составляли «резерв для партийной работы», согласовывали кандидатуры строителей для выезда за рубеж.

Мы участвовали в различных комиссиях обкома партии по расследованиям злоупотреблений служебным положением руководителей строительных организаций при строительстве личных дач, при распределении жилья. Одному из руководителей вменялось в вину устройство на даче бассейна с использованием гранитных плит. На заседании партийной комиссии было предложено либо демонтировать бассейн, либо положить на стол партбилет. Ответчик сослался на то, что бассейн принадлежит его сыну, уволился и отбыл на работу в соседний регион.

Как-то раз на корню было уничтожено изобретение одного из инженеров: в маленькой комнатушке он соорудил диспетчерский аппарат, через который осуществлялась связь со всеми бригадами скорой помощи города. Изобретение это получило распространение и было востребовано властями других городов. Однако власти обвинили инженера в «частном предпринимательстве», аппарат был демонтирован.

Через мой отдел проходила большая часть писем и заявлений трудящихся, поступающих в том числе и из вышестоящих инстанций, их нужно было рассмотреть в жестко установленные сроки, часто с выездом на место. Учитывая положительный опыт нашего отдела по работе с письмами, председатель Башоблсовета профсоюзов в порядке помощи просил рассматривать письма, не относящиеся к строительной отрасли.

Одним из самых малочисленных был профсоюз работников культуры, который не имел ни собственных баз отдыха, ни пионерских лагерей, ни профилакториев. Однажды председатель облсовпрофа Зубейда Хайдеровна попросила разъяснить: из обкома КПСС поступило предложение удовлетворить просьбу лауреата Международного конкурса эстрадных певцов Радика Гареева о выделении ему музыкального инструмента – рояля. Для Зубейды Хайдеровны было несложно найти рояль, но она не понимала, почему он должен был быть именно белого цвета? Ответ напрашивался только один: головокружение от успехов.

Материальное обеспечение работников профсоюза было неплохим. С повышением окладов партийных работников соответственно повышалась зарплата и профсоюзам. Аппарат обкома профсоюза пользовался льготными выплатами, социально-бытовыми благами, путевками в санатории. Освобожденные председатели объединенных профкомов не ущемлялись в материальном стимулировании, им сохраняли не менее 70% зарплат от окладов руководителей строительных трестов. Я лично столкнулся с организацией обеспечения продовольствием партийных работников. Председатель областного комитета профсоюза строителей, много лет проработавший в Башкирском обкоме партии, изредка посылал меня к заведующему складом продуктов. Небольшое помещение было завалено громадными тушами осетрины, большими упаковками зернистой красной икры. Там же лежало отборное мясо, стоимостью 60 копеек за килограмм, в то время как на рынке мясо невозможно было приобрести дешевле трех рублей за килограмм. Заведующий с негодованием звонил мне: «Что за жидкую сметану доставил?! Возьми флягу и привези положенную!».

В повседневной напряженной работе пролетело почти десять лет. Настоящей отдушиной были несколько поездок за рубеж, куда я отправлялся в качестве руководителя туристической группы. За все время работы таких поездок было три. Первая состоялась в 1976 году, по маршруту ГДР-ЧССР. Наша группа, состоящая из рабочих строительных организаций, с пересечением государственной границы на глазах преобразилась и раскрепостилась. Каждый турист имел с собой пару бутылок спиртного для угощения рабочих из братских стран.

Аэродром в Берлине встретил нас стоящими в отдалении советскими танками. Уже 15 лет стояла берлинская стена, разделяющая город на Восточную и Западную части. Граница проходила по домам и по середине реки. Нас пригласили на концерт, и встречающие нас немцы рассказали, что зрительный зал относится к Восточному Берлину, а выступающие артисты и сцена – к Западному.

На нас произвел громадное впечатление комплекс Трептов-парка с огромной статуей советского Воина-освободителя, а также посещение Музея древних искусств. Туристический маршрут включал посещение Потсдама, Лейпцига, Веймара, Дрездена. В Веймаре мы посетили дом-музей И.-Ф. Гете, в одной из комнат стоял рояль, на котором играл Ф. Лист. На городском кладбище удалось увидеть потрясающее до глубины души надгробие над могилой безвременно умершей дочери Гете. Тайком спустившись в подвал часовни, мы увидели ряд каменных саркофагов германских королей. Посетили парк с небольшим домиком – местом встреч Гете с любовницей. Увидели разрушенный бомбардировкой Дрезден. Дворец Сан-Суси лежал в развалинах. В знаменитой художественной галерее я встретился, как со старой знакомой, с «Сикстинской мадонной» Рафаэля. Ее я впервые увидел в Москве, в 1955 году, на выставке, непосредственно перед отправкой ее обратно в ГДР.

Неизменно положительные эмоции вызвали у наших туристов аккуратные чистые городки Германии с отличными дорогами. Не без внимания остались частые ответвления от основного шоссе, ведущие к расположению советских воинских гарнизонов. При посещении сельскохозяйственных кооперативов, после щедрых возлияний пива из огромных фляг, мы интересовались растениеводством, заготовлением кормов для животных и были удивлены, когда узнали, что корма доставляются из СССР. В немецких магазинах, по нашим меркам, было изобилие и широкий ассортимент продуктов, хотя продовольствие по стоимости оказалось значительно дороже товаров народного потребления.

Первым городом после переезда из ГДР в ЧССР был Усти-над-Лабой. Чехи хвалились своим пивом, которое, в отличие от немецкого, было не крепленым, так как в него не добавлялся спирт. В Праге запомнились экскурсии по городским достопримечательностям – Карлов мост, знаменитая часовая башня с движущимися фигурами. Обязательными для посещения были места, связанные с именем Ленина, например, типография, в которой печаталась большевистская «Искра».

Через стену от нас, по соседству, находился обком профсоюза советских учреждений, его возглавляла Клара Габдрахмановна Тухватуллина. Мы часто общались, вспоминали прежнюю работу в сфере культуры. Она сообщала, что постоянно встречается с артистами, решает их бытовые и творческие вопросы (а вот мне с ней не довелось пообщаться, в ту пору, когда она была министром культуры, заведующей отделом культуры Башкирского обкома КПСС).

Мы непременно и регулярно посещали проводимые Тухватуллиной встречи в Доме актера. Вместе огорчались отменой второго отделения выступления танцевального коллектива Бориса Эйфмана в БГТОиБ, негативными отзывами о кинофильме В. Шукшина «Калина красная». Обменивались мнениями о тяжелом состоянии дел в театре, обсуждали частую смену руководителей балета.

Работа балетмейстеров Тана и Щербакова не ознаменовалась ничем. Поставленный в 1980-е годы балет «Чиполлино» на сцене прожил недолго. Мюзикл «Пер Гюнт» имел временный успех у зрителей. Балетмейстер В. Могильда, переехав в Омск, пригласил с собой нескольких артистов, дирижера, заведующего постановочной частью. Что характерно – все они на новом месте работы в Омском музыкальном театре были оперативно обеспечены квартирами.

На время покинули балетную труппу, уехав в Челябинск, Леонора Куватова и Шамиль Терегулов, в Среднюю Азию отправился Юлай Ушанов. Еще раньше оставил театр Фаузи Саттаров, были вытеснены из театра опытные репетиторы Майя Тагирова и Эмма Тимиргазина. Из ветеранов оставалась одна Зайтуна Насретдинова. Прервалась связь поколений, художественная преемственность. Уфимский театр сползал в полосу глубокого кризиса.

Министром культуры республики был назначен проштрафившийся партийный чиновник, далекий от искусства. Это дало повод журналу «Музыкальная жизнь» (№ 20 за 1987 год) выступить с вопросом: «А нужно ли Уфе такое дорогостоящее и такое бездейственное предприятие, как музыкальный театр?!». Этой статьей подтверждалась некомпетентность чиновников министерства и администрации театра.

Мою устоявшуюся, размеренную, материально обеспеченную жизнь вдруг стали тревожить телефонные звонки министра культуры БАССР Вилляра Юмагуловича Даутова. Он настойчиво предлагал создать и возглавить новое для республики хореографическое училище, но я неизменно отвечал отказом. В памяти были еще свежи факты несправедливого, равнодушного отношения министерства к судьбам артистов.

Вопрос о руководителе училища мог быть решен с появлением в Уфе опытного человека, каким был бывший директор Пермского хореографического училища Петр Коловарский. Но, как это часто случалось в советское время, в адрес Башкирского обкома партии поступило письмо с просьбой отказать кандидату в трудоустройстве.

Наконец, после полутора лет мучительных раздумий, я решился и принял предложение министра.

 

Продолжение следует…

 

Автор:Алик БИКЧУРИН
Читайте нас: