Он был созидателем

Ему нравился Старый базар в Ростове, корейские ряды, где он все пробовал и обязательно покупал рыбу Хе и морковь Ча. Он умел удивляться и сравнивать, делать открытия и радоваться жизни. По вечерам на даче он делал плов – ферганский, но мы называли его плов – юнусовский, я помогал и учился секретам приготовления этого ароматного блюда.

Потом мы вручали ему гитару – у него был прекрасный голос – и мы с женой с удовольствием его слушали, особенно наш сын Дамир получал удовольствие от его песен. Естественно, сын захотел научиться играть на гитаре. И Ринат в конце концов обучил его этому искусству, каждый раз, когда приезжал, давая уроки игры на гитаре.

Прошло много лет, мой сын написал десяток песен на стихи Рината. На большом ежегодном конкурсе, организованном в масштабах южного федерального округа, после исполнения песни на стихи Рината Юнусова стал лауреатом конкурса. Школьные и университетские друзья Дамира давно стали фанатами стихов Рината, мой сын успел заразить его творчеством многих в Ростове.

Иногда я прошу сына исполнить сочиненные им песни, он тихо начинает грустную мелодию:

потом останавливается, ставит гитару и молча уходит в свою комнату.

Ринат был другом и для моего сына, нужно время, чтобы он снова начал петь его песни.

Судьба свела нас с Ринатом в начале 1991-го года, тогда у людей, поверивших сначала в перестройку, а потом в ельцинские реформы, появилась надежда, что свобода позволит им раскрыть свой накопившийся в застойные времена потенциал. Кто-то пробовал свои силы в политике, другие бросились в омут рыночных отношений, кто-то просто переживал по уходящей эпохе, многие просто наблюдали, наслаждаясь бездельем. Время перемалывало всех, начинались «лихие 90-е».

В то время Ринат и его друзья были уже опытными кооператорами, они организовали переработку кожи и шили куртки, которые разлетались мгновенно, как горячие пирожки. Заработанные деньги они вкладывали в строительство большого цеха по выработке кожи. Все было прекрасно, Ринат верил в то, что только производство, создание рабочих мест, а не банальная перепродажа тряпок, позволит встать на ноги не только ему, но и поднимет всю страну. Но дешевая турецкая кожа разрушила все надежды. Потом он с нуля создал производство черепицы. Помню, как светились глаза Рината, когда он рассказывал, как из пластиковых бутылок, которыми замусорили всю планету, из песка, который лежит под ногами, и при помощи плавильной печи можно не только очистить землю от отходов, но и штамповать вечную черепицу, которой не страшны климатические перепады и всякие там погодные катаклизмы. Я смотрел на него и верил, что так и будет.

Через год где-то, в промышленном районе Уфы я уже ходил по цеху, где он, пытаясь перекричать грохот станка, перемалывающего пластиковые бутылки, рассказывал о производстве. На складе разноцветная черепица, итог его тяжелого труда, радовала глаз ровными рядами. Ринат был горд, он сотворил на пустом месте монстра, который приносил людям пользу. Глаза его светились, он в ту минуту верил, что действительно сможет очистить всю землю от мусора. Но он еще не знал, что кредиторы попытаются очередной раз сломать его, забрать у него последние силы.

Он был созидателем и упивался счастьем, когда творил и видел результаты своей деятельности. Он работал, как писал стихи – легко, вдохновенно, отдавая себя без остатка любимому делу. Его больше интересовал сам процесс созидания. Но он никогда не мог воспользоваться благами своего тяжелого труда.

Тогда он приехал в Ростов усталый, в его грустных глазах читалось разочарование. Я заметил, что виски у него поседели. Он тогда признался, что в очередной раз все придется начинать с нуля…

Ринат совершенно не переживал, что потерял цех. Кредиторы и многие другие форс-мажорные обстоятельства не могли сломать его, но он не мог понять, простить и пережить одного – предательства.

Сам он, всегда абсолютно честный перед собой, друзьями, партнерами по бизнесу, тяжело переживал и не понимал любые проявления подлости со стороны людей.

Я знаю, что в тяжелые моменты рядом с ним были старые, надежные друзья, один из них – Айдар Хусаинов. С ним меня познакомил Ринат в 1992 году в Москве. Айдар учился в Литинституте, тогда же я с удивлением узнал, что Ринат пишет стихи. Во время кожаных курток и бритых затылков я и представить себе не мог, чтобы в человеке уживались два несовместимых понятия – бизнес и поэзия.

Но нужно было зарабатывать деньги и при этом попытаться сохранить свою душу. Ринату сохранить себя помогало творчество, он по вечерам вырывался из круговерти нескончаемых дел и спешил в литобъединение, к людям, совершенно не похожим на его деловых партнеров, там он слушал молодых поэтов и читал свои стихи. Там он успокаивал свою душу, отдыхал, спорил и летал среди облаков. Среди известных и начинающих поэтов, голодных студентов, художников и прозаиков мыслящих и дышащих творчеством, он и познакомился с Айдаром Хусаиновым, с таким же романтиком, как и он сам.

Благодаря Ринату, Айдар стал и моим другом. Они вместе приобщили меня к творчеству, как оказалось – самому интересному делу в моей жизни, которое заставляет меня мучиться, переживать, радоваться и жить. Они помогли мне преодолеть смущение, заставили поверить в себя и написать свой первый рассказ, набраться наглости и подписаться под ним. Ринат и был одним из первых моих читателей. Кто его близко знает, помнят, как он умел радоваться, удивляться и восторгаться успехами друзей. Я благодарен ему за это.

У Рината могли отобрать бизнес, но его талант и стихи всегда оставались с ним и являлись его главным богатством.

Я помню горящие глаза Рината и радость, когда увидел свет сборник его стихов «Клетчатые облака». Он собрал друзей в мастерской у С. Краснова, известного не только в Уфе, но и далеко за ее пределами художника, чьи картины и рисунки были использованы в оформлении его сборника.

Художник в рисунках не только раскрыл точный смысл поэзии Рината, но и дополнил своей философией, своим видением его творчества. Мысли поэта и художника совпали. Это был звездный час Рината, и они решили отметить выход на свет сборника, поделиться радостью с друзьями.

Мы собрались в огромной мастерской художника, кстати, только это помещение могло разместить всех друзей и почитателей таланта Рината. Люди приходили, поздравляли, восхищались, радовались вместе с ним среди развешанных холстов. Ринат успевал найти теплые слова для каждого, отмахивался от высокопарных слов, смущенно улыбался и дарил друзьям свои стихи. Ринат всегда иронизировал над поэтами, которые утверждали, что пишут для себя, он делился своими мыслями со всеми. В этот день он, конечно же, ждал оценки своего творчества, но было видно, что он не ожидал столь теплого и искреннего восхищения его стихами.

Последний раз я встретился с Ринатом в Уфе. В тот день я не мог дозвониться до него, пока Айдар Хусаинов не сообщил мне, что он пригласил его на телевидение. Договорились после съемок встретиться на телецентре.

После съемок они вышли взбудораженные, еще не отошедшие от вопросов, которые они обсуждали на передаче, и все еще продолжали спорить, пока не увидели меня. Мы пошли в летнее кафе. Ринат, поседевший, улыбался, его вечно грустные глаза снова сияли. Мы болтали, смеялись, обсуждали какие-то проблемы, и никто из нас не мог даже представить, что через полгода Рината не будет. Разве я мог тем теплым летом подумать, что потеряю друга? Ведь наша дружба была испытана временем.

Иногда, когда мне грустно, хочется позвонить Ринату и услышать его голос.

Но я знаю, что он временно не в зоне доступа…