Аргументированно пишущий Павел Зыгмантович опровергает «травмы поколения» по Петрановской, но ее статьи мне очень помогли «перестать беспрерывно беспокоиться и начать просто жить». И я Людмиле Петрановской и вообще всей родологии уже лет десять благодарна.
А прочитав внимательно статью Зыгмантовича «Травм поколений не существует», я думаю, что он тоже поможет мне и огромному количеству людей.
И что? Оказалось, что из «группы риска» трудности своей жизни к сорока годам успешно преодолели более 80% (из оставшихся 20% действительно плохо приспособившихся к жизни больше половины составили мужчины).
Что значит «успешно преодолели»? Значит, что они довольны своей жизнью на субъективном уровне и объективные оценки это подтверждают. То есть – люди работают, живут в нормальном жилье, не привлекаются в полицию, занимаются уймой разных интересных дел, общаются с большим числом людей (много социальных и личных связей), здоровье в целом приличное, нет алкогольных и наркотических зависимостей.
Как же так вышло – дети из неблагополучных семей, пережившие кучу всяких ужасов, не нацепляли на себя травмы прошлых поколений, не обзавелись травмами собственными, а прекрасно себя чувствуют к сорока годам жизни?
Что же сработало? Две штуки: а) природная эластичность человеческой психики и б) эмоциональный контакт.
Человеческая (а особенно детская) психика эластична. Она способна «переварить» разные трудности и сложности. У некоторых детей психика особенно эластична, у некоторых – поменьше.
Те, кто легче забывают плохое, гибче изменяют своё поведение, легко переключаются с деятельности на деятельность, они, скорее, дети с более эластичной психикой. Ну а кто демонстрирует менее гибкое поведение, менее лёгкое переключение – у тех психика менее эластичная.
Подчёркиваю – менее эластичная. То есть эластичность их психики ниже, чем у других детей. Не отсутствует вовсе, а просто ниже.
Второй сработавшей штукой был эмоциональный контакт. Надо отметить, что иногда и без оного контакта ребёнок рос вполне себе без травм. Но такие дети отличались особенной эластичностью психики. Эдакие маленькие супермены.
А вот остальным помог упомянутый эмоциональный контакт.
И здесь рассказчиков о травмах поколений ждёт ещё один удар по стройной концепции. Оказывается, важен не столько эмоциональный контакт с матерью, а просто – со значимым старшим. Подчёркиваю: не взрослым, а просто – старшим.
В идеале, конечно, этот старший – это мать и/или отец. Но, как выяснилось, это может быть вообще кто угодно – хоть бабушка, хоть тренер в спортивном кружке, хоть дворник, хоть соседский парнишка. Главное, чтобы он был старше, был значим, и с ним был хороший эмоциональный контакт.
Это, кстати, было и до исследования известно. В США в 1904 году появилась волонтёрская программа «Большие братья, большие сёстры» (англ. «Big Brothers, Big Sisters»). Суть простая – волонтёры (старше примерно лет на пять-восемь) встречаются с детьми и вместе проводят время. Ходят в кино, на катки, в музеи, играют в настольные игры, занимаются спортом, занимаются в театральном кружке и так далее. В общем, чем-то занимаются вместе. При этом, разумеется, общаются.
Результат – потрясающий. Дети, с которыми занимаются такие Старшие Братья или Старшие Сёстры, стойко переживают любые невзгоды и впоследствии становятся вполне себе счастливыми людьми.
И вот сколько таких замечательных Старших я встретила в своей жизни и вспомнила теперь. Да, свою жизнь рассматриваю как веер с двумя сторонами, черной и белой, но этот веер в моих руках, и я могу его повернуть:
Как в ней многое плетётся,
Что кручу на радость всем
И собой не успеваю насладиться.
Только маленький рассвет,
яркой, как в кино – жизнь!»
Я не следствие своей истории: моего детства, моих родителей и времени, когда я рос. Это только зеркала, в которых я могу уловить отблески своего образа. В Древней Греции судьба – это «moira», а мойра означает удел твоей жизни, и каждый момент твоей жизни становится детерминированным, предопределенным. Моя идея в том, что каждый человек – выдающийся своим образом. Вместо скучных и утомительных историй болезни, которые нам дает глубинная психология, или каких-то фантастических рассказов у нас есть этот исключительный образ.
Почему так помогает психотерапия, потому что «демоны, когда их выпустили и с ними поговорили, успокаиваются – на них обратили внимание». Рассказать тому, кому ты доверяешь и не боишься, что он осудит. Лучше, чтобы он просто слушал, принимал и сочувствовал. Тогда не то, что забудешь – но оно станет меньше терзать. Вот она роль Старшего – он когда-то отогнал демонов. Вспомни и у тебя потеплеет на душе.
Вот путем таких размышлений сформулировались мои отношения к собственной личности. И снялись претензии к родителям и эпохе. Я делаю что могу, а не зацикливаюсь на том «ах, какой бы могла быть моя жизнь, если бы не…». Люди по инерции продолжают критиковать свои условия жизни, саму свою жизнь, но ведь при этом они ничего не меняют. Было бы очень хорошо, если бы они или сорвались в то, что они говорят, просто заявляют, но не делают этого, или чтобы они перестали бездумно критиковать свою жизнь и увидели, что она хорошая. Что она полна удовольствий, полна страданий, которые должны, разумеется, чередоваться – как здесь не вспомнить Монтерлана? – и полнее её всё равно нет.
На каком-то уровне личного опыта мы вынуждены проходить через доверие и недоверие поэтапно, и было бы очень странно, если бы мы могли говорить о доверии, не испытав недоверия, и наоборот. Другое дело, как относиться к этим чередующимся вещам и есть ли у нас основание выхватывать одну из них и ставить её во главу угла? Посему я читаю разных авторов.