Святое знамя неудачников

В своей массе народ Тарковского не приемлет. Считает скучным и непонятным. Почему же навязывается идея о его гениальности? Ответ несложен. Его можно сформулировать тривиально: «Ищи, кому выгодно». А выгодно это умниками, которые в своих творческих потугах полагают, что, повторяя судьбу непонятого гения, они обязаны его рекламировать. Но видеть в «Черном квадрате» Малевича больше чем черный квадрат – это либо лукавый кураж, либо, простите, идиотизм. То и другое массового зрителя раздражает.

Оговоримся сразу – автор этих строк вовсе не желает оскорбить вкусы тех, кто преклоняется перед творчеством Тарковского. Вольному, как говорится, воля. Автор желает спокойно разобраться, почему рядового режиссера сектанты от искусства – творческие, так сказать, неудачники – сделали предметом своего поклонения, превратили в знамя.

Без ответа на этот вопрос все дальнейшие витийства будут походить на склоку творческих оппонентов по типу «Дурак! Сам дурак!», а задача-то другая. Задача – понять, чего нужно опасаться, принимаясь за охмуреж потенциального зрителя, слушателя, читателя. «Охмуреж» – слово здесь абсолютно точное.

Неудачник (творческий неудачник) – это, прежде всего, человек зрелый. Ему за тридцать. И он сектант. Молодежь не заманишь в секту. Молодежь планирует стать чемпионом. Она верит не в знамя, а в себя. В зрелом же возрасте человек старается заниматься только тем, что ему выгодно. В секте творческому изгою не так одиноко.

Неудачник – наивен. Это рыцарь печального образа.

Неудачник – глуп. По мнению автора (он свое мнение никому не навязывает, боже упаси!), ум – это способность мозга приспосабливать хозяина к окружающей среде. Собака умнее кошки, поскольку дольше может обходиться без людей. Директор завода умнее дворника, а певица Жанна Фриске умнее высоколобой провинциальной библиотекарши. Авантюризм и удача тут имеют второстепенное значение. Умный всегда найдет способ, как подняться после пожара, вырасти после увольнения, разбогатеть после разрыва со спонсором. Неудачник глуп уже хотя бы потому, что продолжает ловить рыбу в питьевом колодце, а там (и это известно даже ребенку) рыба не водится.

Неудачник – человек озлобленный. Он не может не понимать, что жизнь его проходит как-то по-дурацки, что ему давно пора заняться чем-нибудь другим и не портить бумагу, кинопленку, холст. Но ему лень. То есть неудачник – еще и лентяй.

Выбор людьми своего «героя» всегда не случаен. Если порой складывается впечатление, что «На его месте мог бы быть я!», то это от незнания человеческой психологии. Героев не любят. Герой – всегда личность неординарная. Согласившись с этим, приходится признать, что сам-то ты – увы и ах. Вот и выбиваются в герои люди не яркие, но, вместе с тем, обладающие огромным, якобы, потенциалом.

Как бы то ни было, герой – фигура трагическая. Герой зачастую идет наугад, не зная, чем закончится его поход к славе. И чем больше людей в результате ему аплодирует, тем приятнее, чего уж там. Победа – приятна.

У Тарковского такой победой был «Солярис» – фильм, снятый по повести популярного фантаста Станислава Лема.

Если бы Тарковскому повезло чуть больше, и он после «Соляриса» оставил бы режиссерское кресло, законность его пребывания в ряду классиков мировой кинематографии была бы общепризнанной. Возлежал бы себе Андрей Арсеньевич на лаврах, радовался бы жизни, передавал свой опыт молодежи и не бился головой о стену зрительского непонимания, не истязал бы себя наступлением на одни и те же грабли и не становился бы творческим мучеником в глазах отечественных донкихотов.

Мелочи! Филигранная проработка деталей! Исполненный высокой морали сюжет! Браво! Прекрасно! Но кому это нужно? Кто будет восхищаться колыханием шторки на заднем плане, если глаза сомкнутся в усталом сне?

Искусство кино отличается от искусства фотографии подвижности картинки. Этим отличием Андрей Арсеньевич пренебрегал с маниакальностью.

Максим Галкин как-то пошутил: «Имя Тарковского у всех на слуху, но его фильмы никто почему-то не смотрит». Подмечено верно – не смотрит. И раньше не смотрели. Во время демонстрации «Сталкера» народ уходил из кинотеатров пачками. Этим он протестовал. Протестовал против задумки режиссера выставить зрителя дураком. Люди не любят, когда их учат жизни, – трудно найти нуждающегося в чужих советах. Люди не любят, когда их обманывают за их же деньги. Показывают, как могут изгаляться столичные авангардисты, до какого абсурда они могут дойти. Деньги в данном случае – фактор решающий. Вот снял бы Андрей Арсеньевич что-нибудь на свои кровные и показал бесплатно своему окружению – вот было бы по-другому! Кто из нас не дурачился в свойской компании?

Все последующие «шедевры» советского Феллини – это уже не провал. Это диагноз.

Переживал ли Андрей Арсеньевич по поводу своей болезни? Мучился ли невозможностью освободиться от навязчивых идей мессианства? Вряд ли. Желающий выздороветь рано или поздно найдет путь к выздоровлению. Тарковский его не искал. Заграница, в данном случае, ему не помогла. С горечью он говорил о том, что капиталисты, в отличие от «Госкино», денег на съемки давать не хотят. Еще бы!

Нет, в качестве игры ума, в качестве светской забавы идеи мессианства могут выглядеть вполне симпатично. Примером тому – все тот же «Солярис». Простолюдины же бьются на кулачках, и ничего. Однако всерьез заниматься этим не только бессмысленно, но и опасно. Бог не нуждается в компаньонах. Доказательством тому – гениальные Гоголь, Достоевский, Лев Толстой. Один в расцвете сил сошел с ума, другой шарахался от собственной тени, третий впал в старческое слабоумие. А как все хорошо начиналось! Какие перлы выходили из-под их пера – «Вечера на хуторе», «Идиот», «Война и мир»! Чудо!

Искусство (да, пусть меня закидают тухлыми яйцами) призвано: развлекать; делать человека добрее; тренировать гибкость ума. Вкупе все три эти свойства поднимают искусство на грандиозную высоту. Но нет ничего ужасного в том, если каждое из перечисленных свойств работает самостоятельно.

Автор умышленно не сказал о задаче просвещения. Для этого существуют другие инструменты – специальная литература, научно-познавательные фильмы, религиозные учреждения, папа с мамой, наконец!

«А как же самовыражение? – спросит кто-то. – Разве не для самовыражения пещерный человек рисовал зверушек на стене?»

Нет!

Пещерный художник – это первый представитель шоу-бизнеса, который сообразил, что, помогая «шаману» в его обрядах улучшения процесса дикой охоты, он возвышается над толпой. Он превращается в культовое существо и имеет более сладкий кусок и лучшее место у очага. Попробовал бы пещерный Тициан нарисовать плохо, неубедительно. Да его бы первым съели голодные соплеменники, потерпев на охоте непредвиденное фиаско.

Впрочем, неудачник так не думает. Он думает иначе.

Потребители творческой продукции – рядовые граждане – на чепуху тратиться не станут. Им не объяснишь, что в поэтической строчке «и джинсов нежное шуршанье» таится великий смысл. Кроме идеи о целлюлите, которым страдает авторский персонаж, в голову как-то ничего не приходит.

Но тогда получается, что у «нераскрученных» творцов шанса нет? Пусть они даже на голову выше разрекламированных «пустышек», им до «потребителя» не достучаться.

Ни в коем случае! Все с чего-то начинали. Гениальный Михаил Шолохов – с конъюнктурных рассказов о «классовой борьбе». Потрясающая Людмила Зыкина – с легкомысленной песенки «На побывку едет молодой моряк». Неподражаемый Леонид Гайдай – с безыдейных «Самогонщиков».

От блистательной вещи трудно отмахнуться. Невозможно. Но даже если это и случится, автор не должен опускать руки. Надо работать. И работать в направлении зрительского интереса. Это уж потом можно поэкспериментировать. Любимцам прощается многое. Главное – не заиграться.

Ставить знак равенства между Неудачником и Бездарем было бы неверно.

Среди неудачных много интересных людей. К сожалению, «хороший человек – это не профессия».

С другой стороны, участники телепроекта «Фабрика звезд» удивляют своей заурядностью. «Удивляют» – еще мягко сказано. Они бездари. Однако тем они и хороши. «Мажорики»! Баловни судьбы. Они олицетворяют стремление человечества понежиться и погурманить на халяву.

Без Бездарей нельзя. Они балласт для корабля! Фундамент для монумента! Затхлая аура, вдыхая которую, честолюбец карабкается к озону.

Неудачник – атавизм! Клоп. Без него в природе ничего бы не поменялось. Напротив, стало бы спокойнее. Своим занудством он портит атмосферу в коллективе. Мешает работать. Всем!

Андрей Тарковский – гений.

Так считают многие из тех, кто оставили качественный, глубокий след в нашем искусстве. Фальшь? Вряд ли. Зачем независимому человеку фальшивить? Уважение к мученику творческой совести? Возможно, но и это не основное.

Думается, что все дело в возрастном факторе. Заслуженные деятели искусства – люди, как правило, солидные, в годах. В этот период жизни как-то непроизвольно тянет к назидательности. К оригинальному взгляду на вещи. Становится хорошим тоном восхвалять все то, что в молодости вызывало усмешку. Сил для работы остается все меньше, а выпадать из творческого процесса для человека искусства – смерти подобно. Вот и тянет мэтров к резонерству. Хорошо, если рядом есть веселый человек, который вовремя погрозит пальчиком, посмеется над возрастной слабостью любимого или любимой. А если нет? Тогда – «Да здравствует Андрей Тарковский!»

И все же главное в Тарковском – это Тарковский!

В истории мирового кинематографа он останется явлением и по праву будет соседствовать с патетическим Сергеем Эйзенштейном и комедийным Григорием Александровым.

Карл Маркс не виноват, что его научную, сугубо теоретическую работу «Капитал» политические террористы сделали своим идеологическим знаменем. Тарковский не виноват, что его обожают неудачники.

Конечно, жаль, что таких удач, как «Солярис», в его творческой биографии больше не случилось. Но, как говорится, и на том спасибо. По-настоящему великих работ у всякого серьезного художника – раз, два и обчелся. Но это «небоскребы», на которые не устаешь любоваться, запрокинув голову.

Тонка грань между любопытством и примитивизмом, между откровением и занудством.

Неудачнику не суждено уловить эту грань. Он не рубака, он знаменосец.

Тарковский – рубака!

И если из-под кисти художника появился хоть один шедевр, значит, Бог хотел, чтобы он появился. Значит, автор – помазанник божий, и этим уже достоин уважения.