"Настрою струны на своей гитаре"

Гитара – самый тихий из всех современных инструментов. Ее нет в симфоническом оркестре, для нее не писали музыку известные композиторы-классики, а ее долгий путь от рождения до наших дней вовсе не был усыпан одними розами. Если бы гитара умела говорить, она рассказала бы нам о счастливых мгновениях, когда ей поклонялись, вспомнила бы и о своих обидах и черных днях, когда ее предавали самые близкие друзья, и это было для нее тяжелейшим ударом.

Предшественницей гитары была лютня, появившаяся в Древнем Египте и быстро завоевавшая авторитет во всей Европе. По форме корпуса она напоминала разрезанную пополам тыкву. Самое главное достоинство лютни – нежный, приятный звук. Но был у нее и весьма существенный недостаток – 24 струны из бычьих жил требовали постоянной настройки. Немецкий композитор Иоганн Маттесон шутил по этому поводу: «Восьмидесятилетний лютнист посвящал настройке своего инструмента шестьдесят лет жизни. Легче содержать конюшню лошадей, чем одну лютню».

Прошло немало времени, прежде чем в Испании появилась гитара, куда ее завезли арабы в XIII веке. Она старше нас с вами более чем на 700 лет. Итак, за столь длительный период менялись ее форма и звук, над совершенством которых трудились известные мастера Антонио Страдивари, Антонио Торрес, братья Рамирес; разным было и количество струн – сначала четыре, затем пять. На рубеже XVIII и XIX столетий еще существовал инструмент с пятью струнами, но дни его были сочтены, когда в Германии мастер из Иены Август Отто добавил шестую струну. И вот, наконец, утвердилась классическая гитара – шестиструнная, которая и поныне является учебным и концертным инструментом во всем мире.

Миниатюры средневековья представляют нам гитару активным участником во всех увеселениях – она фигурирует в среде танцоров, певцов, мы видим ее основным действующим лицом и в различных ансамблях. Литературные страницы донесли до нас сведения, что на гитаре играли в основном деревенские музыканты, и некоторых из них брали даже на придворную службу. Так, в «Романе о Клеомадесе» Адене ле Руа мы узнаем жизнь королевского двора, где «содержали лютнистов и искусных в игре гитаристов», услаждавших слух во время застолий и празднеств.

В результате знакомства с произведениями итальянского изобразительного искусства можно отметить, что, начиная с 1470 года, гитара имеет вид, близкий к современному. В эпоху Возрождения артистическая и интеллектуальная элита, хотя и влюбленная в лютню, считает себя обязанной последовать примеру герцога Орлеанского, который учился игре на гитаре, чтобы прельстить испанскую принцессу. Освоив новый инструмент, поэт Пьер де Ронсар воспевает его в своих лучших стихах: «Тебя, мою заветную гитару, я как зеницу ока берегу…».

Этой фаворитке придворной аристократии долго сопутствовала удача, но к концу XVIII века, времени правления Людовика Четырнадцатого, гитару постигла участь бедной золушки. Такое равнодушие к ней вызвано, скорее всего, отсутствием композиторов, создающих концертный репертуар. Поколение, воспитанное в традициях устной передачи исполнительских навыков, ушло в прошлое, и гитара, оставшись без инструментального наряда, без покровителей, влачила жалкое существование вплоть до XIX столетия.

И вот, наконец, стали появляться композиторы, отражающие в музыке всю красоту загадочной души этой королевы – итальянец Марио Кастельнуово-Тедеско, мексиканец Мануэль Понсе, бразилец Эйтор Вила-Лобос. А в пору ее расцвета ей посвящали свое творчество композиторы и исполнители, в основном выходцы из Италии и Испании, – Маттео Каркасси, Фернандо Сор, Мауро Джулиани. Благодаря возросшим техническим и выразительным возможностям шести струн в первой четверти эпохи романтизма вся Европа была охвачена «гитароманией». Появился человек, который открыл в ее поющем голосе такие тайны, каких еще никто не слышал. Имя его – Франсиско Тáррега Эшéа. Несмотря на то что он закончил консерваторию по классу фортепиано, Франсиско с самого детства не расставался с гитарой. Занимаясь по много часов в день, он не только виртуозно овладел всеми приемами игры, но и выработал собственные и вывел этот сольный инструмент из будуара на концертную площадку.

Его дело продолжил другой испанский гитарист – Андрес Сеговия, которому эта «старая королева» обязана своей современной популярностью. Самоучкой освоив игру на гитаре, он покорял слушателей музыкальностью и художественным совершенством. В возрасте пятнадцати лет Андрес дал свой первый сольный концерт в Гранаде, а в Барселоне выступил в зале на тысячу мест, где до него не играл ни один гитарист. Безусловно, «он сыграл самую большую роль в создании высокой репутации инструмента». До самого конца жизни, а прожил он 94 года, Сеговия был верен своей подруге и часто повторял: «Музыка похожа на океан, а музыкальные инструменты подобны островам, разбросанным в океане. Мой остров – гитара».

Непревзойденный виртуоз Николо Паганини относился к шестиструнке не менее серьезно, чем к скрипке, и написал 60 пьес для дуэта гитары и скрипки и шесть больших квартетов для гитары, скрипки, альта и виолончели. Рассказывают, будто первое, что увидел будущий гений, была отцовская гитара, висевшая над его люлькой. В биографии скрипичного мастера много загадок, надуманных историй. Может, и этот факт – художественный вымысел. Кто знает, что видел над колыбелью малыш… Но неоспоримы подлинные слова Николо: «Я король скрипки, а гитара – моя королева».

…Пытаясь усилить тихий звук инструмента, мастера решили добавить седьмую струну за счет удвоения баса. Ее звонкое пение пришлось по вкусу любителям музыки во Франции, Польше, Германии. Как раз такая гитара и попала в Россию в эпоху Просвещения, завез ее из Польши чешский музыкант и композитор Игнац Гельд. Гитара-семиструнка, впоследствии именуемая «русской», наряду с фортепиано стала основным инструментом для домашнего музицирования. Гельду принадлежит и первая в России «Школа-самоучитель для семиструнной гитары». Но этот музыкант занимался также пропагандой классической «испанки» и для нее издал на немецком и русском языках «Усовершенствованную гитарную школу для шести струн».

Еще с державинских времен в среде любителей музыки процветало искусство цыган. Великие писатели и композиторы испытывали «трепет упоенья» колдовскими цыганскими напевами под аккомпанемент романтической гитары. Соловьиный голос прославленной Александром Пушкиным цыганки Тани словно «переливал чувство из души в душу», выражал всю «роскошь сердца». Накануне венчания с Натальей Гончаровой поэт пришел послушать ее пение. В тоскливой мелодии «Матушка! Что во поле пыльно» и в меланхолических звуках гитары Пушкин словно услышал свою судьбу и, удрученный мрачным предчувствием, безутешно разрыдался.

«Властитель наших дум» Лев Толстой был постоянным посетителем московского ресторана «Яр», славившегося профессиональным цыганским хором Ильи Соколова и солисткой Варей Паниной. Ее глубокое контральто проникало в душу великого писателя, возвращая ему наслаждение жизнью.

В это время на российском музыкальном небосклоне загорелась звезда Андрея Сихры. Из многочисленной свиты его учеников особо отличались С. Аксенов, в таланте которого учитель «находил свою славу», Ф. Циммерман, В. Морков, «первоклассный игрок» В. Саренко.

Вскоре среди исполнителей-гитаристов появилось имя «гениального самородка» Михаила Высотского. В игре этого артиста поражали свобода и непринужденность импровизации. О впечатлениях от его выступлений можно теперь узнать только из воспоминаний современников. Но лучший памятник Высотскому, русскому мастеру гитарного искусства, – посвященное ему стихотворение Михаила Лермонтова «Звуки» (1830 г.). Шестнадцатилетний студент Московского университета был потрясен благородством звучания его гитары, «в чьих струнах страсть, и радость, и мольба»:

Романтическую гитару воспевал и другой поэт, Апполон Григорьев:

В то время как на Западе уже в первое десятилетие девятнадцатого века упрочилась «испанская певунья», в России началось ее соперничество с «русской» гитарой, что привело к их открытой вражде через столетие. В связи с этими печальными фактами стоит вспомнить авторитетного Андреса Сеговию, приезжавшего в 1926 году в Советский Союз.

Он выразил удивление укоренившейся у нас дилетантской школе: «Меня спрашивали, почему я играю на 6, а не на 7 струнах. Можно спрашивать, почему виртуозы на скрипке и виолончели играют не на 5, а на 4 струнах. Все возможности игры заключены в 6 струнах; лишняя струна, удваивающая бас, не придает легкости». И Сеговия дает иронические рекомендации музыкантам, предпочитающим семь струн: «Я бы им посоветовал прибавить палец на руке, чем струну на гитаре».

Противостояние профессионалов разных направлений и неприятие «иностранки», якобы наносящей вред «русским национальным традициям», в 1932 году повлекло за собой закрытие класса классической гитары в Московской консерватории. Дело жизни Петра Спиридоновича Агафошина, положившего в ХХ веке начало развитию академической школы, было уничтожено одним росчерком чиновничьего пера. Сегодня, годы спустя, совершенно очевидно, что именно это «постановление» затормозило эволюцию инструмента в СССР, обрекло его на долгое и незаслуженное забвение. Надо сказать, что в те годы было прекращено преподавание гитары в музыкальных школах и училищах других городов Советского Союза.

Но верный рыцарь гитары Александр Иванов-Крамской продолжил дело своего учителя. В отчаянной борьбе, не щадя ни сил, ни здоровья, он делал все, чтобы вернуть российский трон испанской королеве-шестиструнке. Александр Михайлович верил в ее возрождение, отдавал ей свою безграничную любовь и умер, держа в объятиях свою царицу души. Будучи на гастролях, репетируя перед концертом, он вдруг замер – и попрощался со всем миром. В глубокой скорби умолкла оставшаяся в одиночестве спутница его жизни – гитара.

Но не «напрасно он отдал звукам дни свои». В 1960 году благодаря многолетним усилиям этого выдающегося музыканта шестиструнная гитара праздновала свою победу, когда перед ней, наконец, распахнулись двери училища при Московской консерватории. И теперь ее преподают более чем в 130 училищах страны и 20 вузах (справка 1995 года).

Еще в феврале 1948 года (во времена ее полного забвения) из далекого заснеженного края от учащихся Якутской области в Москву пришло письмо. Какими же неправдоподобными покажутся некоторым из вас эти строки: «Уважаемая редакция! На днях Вы передавали концерт Иванова-Крамского. В нашей деревне нет репродуктора, и мы ходим на почту за 10 км услышать его выступление. В тот день была сильная пурга, и мы не смогли добраться к назначенному времени. Просим Вас повторить выступление гитариста Иванова-Крамского»!