Фестивальное стихоношение саратовского «Центра весны». Часть первая

Гонзо-репортаж о том, что саратовский «Центр весны» спустя пять лет, да и сам город Саратов не утратили своего обаяния. И это обаяние «Центра весны» для поэтов очень метафорично передано в стихах Акана Троянского:

*  *  *

Поэт, не посетивший по весне Саратов, становится хрупок, бледен и теряет волю к стихосложению... Метафоры его истончаются и уже не держат искривляющиеся перепонки аллюзий, вызывая коллапсирующую в прогрессии паузу. ...Таким образом, Пути миграции поэтов, готовых вступить в весеннюю пору стихоношения, проходят через Саратов хотя бы раз в пятилетие (минимум один раз в жизни), иначе поэт просто теряет конкурентоспособность и навсегда покидает стихорепродуктивное поле.

Я, видимо, никак не готова покидать стихорепродуктивное поле, поэтому таки в этом году меня повлекло неудержимо на саратовский фестиваль.

Попробую пересказать свои впечатления после поездки на XVI Всероссийский фестиваль поэзии «Центр весны» 2022 года. Когда-то я регулярно ездила на этот фестиваль, и он был любимейшим моим фестивалем из поэтических. Организатору Михаилу Богатову удалось создать полнокровное живое детище и проводить его вот уже 16 лет подряд. «Счастье быть вместе и быть собой» испытывает на фестивале буквально каждый участник, причем Михаилу удается сохранить и популяризаторскую полезную канву – проводя дневные семинары, мастер-классы и лекции, приглашая выступить на них достопримечательные фигуры современного интеллектуального поля страны – поэты, философы, культуртрегеры, филологи, организаторы, акционисты, издатели, артисты, музыканты. С кем только я ни повстречалась в свои давние приезды. Вечерние читки – это отдельное искусство укладывания выступающих, а их было 80 человек, в прокрустово ложе регламента. Ну, а некоторая карнавализация свободного общения в фестивальном доме требует недюжинной выдержки и виртуозного управления поэтами, так и норовящими выйти из берегов и невзначай заступить за чужие личные границы. Есть у меня подозрение, что Михаил Богатов и его фестивальный штаб смогли бы и всепланетный фестиваль провести, но средства не позволяют.

Но мы, простые участники, тоже осознали в этом году насколько нам дорог фестиваль и приняли посильное участие в бронировании фестивального дома вскладчину, причем неожиданно присоединились несколько человек, которые даже не планировали приехать. Но фестивальные традиции представлялись им настолько важными, что они издалека внесли свою лепту, дабы традиция общей фестивальной квартиры не прервалась. Сколько интересных разговоров было на полночной кухне. Сколько песен было спето в гостиной коттеджа, где не прибегут соседи.

А теперь по порядку. Села в поезд, положив в чемодан свои книги, которые в Саратове ещё не презентовала: «Фламинго-блюз» и новенькую, за три дня до фестиваля отпечатанную, книгу «Девушка Шредингера». Когда подъехала к Саратову, позвонил поэт Дмитрий Манаев. Он с Алексеем Кацем и милой Оленькой (фамилию не помню) встречал поезд – там, в другом вагоне ехали самарцы Роман Самсонов и Анастасия Немова, и нижнекамский поэт Евгений Морозов. Попили кофе в вокзальной кафешке, полюбовались туманной площадью и выяснили кому там памятник, оказалась, Дзержинскому. Но бывал ли Феликс Эдмундович в Саратове? Ответить на этот вопрос местные поэты затруднились. Зато много и охотно рассказывали про Чапаева, который даже в любительской театральной труппе подвизался актером. Далее, после звонка Богатова мы выдвинулись в фестивальный дом – это оказался двухэтажный коттедж практически в центре, до и из мест выступления удавалось дойти пешком, когда время не поджимало.

По пути у меня сформировались некие ощущения, наблюдения, которые были в доме немедля записаны.

*  *  *

Изящный Кац катит мой лёгкий фламинго-чемоданчик для аэропортовской ручной клади.

Сильный Манаев несет неподъемные богатовские книги и клетчатую сумку Каца.

Я иду по туманному Саратову почти без применения фотоаппарата по Соборной (в честь взорванного собора) до «Глебучьева» оврага и тупика Коммунаров.

Там фестивальная хата и нас встречает прекрасный Богатов.

Заходим и распаковываемся – я с Асей цветные птицы, Лейла с глазами персидскими, самаритянин Самсонов без Далилы, зато с восемью батлами пива.

Идет дождь. Приезжает Вера Дорошина из Пензы. На кухне теплые полы. На втором этаже спальни, где все размещаются. И опять собираются на кухне, там тепло сидеть на полу, Юра Бабединов с гитарой. Все-таки анклав зачарованной старины этот саратовский круг поэтов. Такие «прошлогоднишные», с этими рассказами про памятник Пушкину из алюминиевых солдатских ложек, хотя это самарский Самсонов рассказал. Все дамы куда-то в процессе рассказов удалились. Были еще какие-то пикировки, запомнила фразу Юры Бабединова, видимо, на что-то претендовавшее быть остроумным: «Обоюдо тупо. Вот я вернусь, и караси позавидуют лещам».

Кружок реликтовых мужчин рассуждает про русскую хтонь – субстанцию и бесконечность времени.

А время рассматривает нас и тикают биологические часы поколения – новые женщины злее. Их теперь 65% и что им с собою делать в эту хтонь? Ибо противопоставлять, ненавидеть, негодовать, поклоняться им, обожать, любить, холить и лелеять их скоро будет некому! Реликтовые мужчины продолжают пить пиво, у них комнатная лихорадка, на улицу они выходят за бухлом и перекурить. Я опять единственное существо с двумя икс – видимо я нерешаемое уравнение в литературно-философских бдениях.

*  *  *

Если ты поэт, где бы ты ни был

– выбора нет.

Демократия фашистская штука:

Большинство проголосовало,

А если ты против?

У нас же поэтическая свобода – где-нибудь, как-нибудь, как хочешь будь!

Собою будь вопреки всему, и всем, и выбору всех.

Если ты поэт – выбора нет!

Потом я вспомнила, что забыла позвонить саратовской поэтессе Анне Морковиной, позвонила и мы выдвинулись под дождем в кафе "Конёк" на открытие фестиваля и первые читки. Было много воспоминаний от организаторов Михаила Богатова и Татьяны Симаковой про самый первый фестиваль. «Сейчас молодежь даже не представляет себе, как что-то делать без интернета. А когда-то мы ходили по Заводскому району и клеили афиши на пыльные столбы. И к нам пришёл пролетарий. У нас нет скучающей интеллигенции».

Скучающих точно нет и не было на всех фестивалях «Центр Весны», на которых я побывала за долгие годы, жаль слегка, что не на всех. Но только слегка. За эти годы мой выбор сместился в пользу максимальной внутренней творческой свободы и это побудило меня сесть на отдельное кресло у окна, а не со всеми вместе на диван. И удалось записать не только кусочек воспоминаний ведущих, но и тезисно свои ощущения (уже понимала, что рано или поздно буду писать о фестивале).

*  *  *

Я то ли сузилась, то ли расширилась,

но не попадаю в формат текущего вечера,

веду гонзо- репортаж.

А может

перешла на незримый

иной план бытия.

Стихи я читала пятой, регламент был 15-20 минут. После саратовская поэтесса Татьяна Богомаз отметила, что у меня изменились поэтика и манера чтения. Да, пять лет отсутствия это много. Нет постепенного плавного перехода, а резкий скачок восприятия. Из незнакомых ранее мне авторов впечатлилась выступлением Анастасии Немов (именно так она попросила напечатать свою фамилию в соцсетях, я там оперативно делала посты). Андроник Антонян очень вырос с 2017 года, тогда я его запомнила. Было довольно много ощущений от разных авторов, и они наслаивались друг на друга. К тому же всё время прибывали и прибывали знакомые по прошлым фестивалям поэты. Еще я просмотрела книги, книжечки и книжки на столах. Авторские и коллективные, премированные/травмированные «дебютом», включенные в серии и альманахи. Даже я свои книжечки положила, чтобы народ посмотрел и полюбовался обложками работы Ангелины Пелешевой. Читки первого дня завершились выступлением кавер-группы, исполняющей песни гениальной группы «Doors».

*  *  *

Среди пьяных танцоров карго-культ гитаристов

– они треплют воображаемые струны

воображаемых гитар

под выступление живой кавер-группы саратовских доорз.

Среди саратовских доорз нет клавишных,

зато есть губная гармоника.

Мир пьяных поэтов

вращается в полной гармонии

вместе с голубым шаром.

Эй, улыбнитесь

Моррисон и Манзарек.

Таки ночью в фестивальном доме прочла свою «Поэму ощущений» Акану Троянскому, фестивальному домовому. Акан сказал: «Стихов не может быть слишком много, ибо стихи расширяют пространство». А может это и не Акан сказал, а коллективное фестивальное бессознательное, ибо в блокнотике под фразой авторство не указано. 

Продолжение следует…