В сияющей лазури Крыма. Платон Севастопольский. Таинственный Симферополь

Платон Севастопольский

Я, собственно, попал в Крым, а точнее, в Севастополь, потому что меня пригласил известный наш прозаик Платон Беседин. Встречались мы с ним прямо как со Ждановым — и на Алтае, и в Москве (еще и в Химках, где вместе семинар вели). Платон человек большой энергии, много ездил и ездит при случае, а я вот — домосед. Так что не будь я задет краешком его энергетического луча, так бы в Москве и сидел, книжку дописывал. 

А тут — сияющая лазурь и на небе, и в море, белые стены замечательного города. Кофе, в который сыплют настоящую лаванду (не так я себе представлял лавандовый раф). Кафе с разными сортами местной рыбы, в которых я, собственно, теряюсь.  

Платон очень занят, ему нужно сдавать книги, но гостям он всегда рад. Настоящий южный хозяин, заботливый и щедрый. Это Платон познакомил меня со своим другом и ровесником Тихоном. Втроем мы идем купаться в ночном море, компанией побольше — на шашлыки опять же с видом на бухту.

Беседин озабочен многими вещами — и судьбой Севастополя, за который он радеет не только на словах (например, когда до города доплыл мазут, взялся за его уборку вместе с друзьями). И судьбой литературы.  Его сборник «Как исчезает дым» (три повести) критикой оценен высоко — но понят ли в полной мере?

Говорим с ним о севастопольских и крымских авторах. О столичных литературных делах и перспективах. О классиках. И снова — о Севастополе и Крыме.  

Спасибо ему!

Таинственный Симферополь

А это уже последний день перед вечерним поездом. Меня водит по Симферополю Александр Барбух, прозаик, сценарист и фотограф. Это его родные края (он и живет здесь постоянно несколько лет, а познакомились мы с ним, когда он числился столичным жителем — впрочем, кажется, формально числится и теперь). Слишком мало времени, чтобы увидеть все, сетует он, а я пытаюсь запомнить то, что увидел. Все не получается. Очень, очень атмосферный город. С душой. Вот удивительный винный погребок с харизматичным, но грубоватым хозяином. Вот роскошного вида старинный, дореволюционный еще кинотеатр. Вот храмы… Вот граница так называемого Старого Города. В следующий раз обязательно хочу попасть туда!   Симферополь

Едем к поэту Андрею Полякову. Он тоже таинственный житель Симферополя. Из окна его квартиры, заваленной книгами, видны горы. Но он, похоже, на внешний мир внимания не обращает (даже из квартиры, кажется мне, выходит нечасто). Поляков  весь в поэзии.

Читает стихи из рукописной тетради — пишет, вообще, много (завидую!). Обсуждаем то да се. У него только что вышла большущая подборка в «Знамени», говорим и о ней. Поляков — мой ровесник. Чувствую общепоколенческое начало, чувствую!   

Приходит его жена, Лена, она работает в музее. Зазывает меня на осеннюю конференцию, посвященную Илье Сельвинскому. Хорошая идея!

И снова стихи, стихи…

Вырываюсь из этого облака не без труда — боюсь опоздать на поезд!

А стихи у Полякова, например, такие:

Крым — это ветер истории, ветер поэзии

он ломает время на скалы

у моря галстуком красным

сигналит родным космонавтам

лапы-царапы целует коту

у рыбачьей столовки здесь хорошо:

тавры-травы сухие степей

в сердце рождают мечты о старости бодрой  

Кого не видел?

Конечно, в Крыму живет (ну, или временно находится) множество поэтов и прозаиков. Вот чуть не пересеклись с Арсением Ли и Аллой Поспеловой, поэтами и боссами издательства «СТиХИ» (даже списались, но увы). Популярный автор прозаических миниатюр Вячеслав Харченко, яркий поэт патриотической направленности Андрей Дмитриев — с ними я знаком, думаю, еще увидимся.

Если про старшее поколение — недалеко от Севастополя живет Юрий Кабанков, а в Коктебеле — Владимир Алейников, член легендарного СМОГа… И так далее.   А если включать в эту кампанию и Волошина, и Ахматову, и Цветаеву, и Грина, и Сельвинского — ну и Пушкина, как иначе — Крым просто не отпустит…   Надеюсь на новую встречу новым летом!