История одного. Часть четвертая

* * *

В чёрном кофе всплывало утро. Радужная плёнка, лаская чайный налёт на краях стакана, лениво плыла по часовой стрелке. Прожженная местами клеёнка напоминала лунную поверхность, усеянную кратерами. За самой высокой вершиной лежало разложившееся яблоко, окружённое цепочкой иссохших коконов. Левее располагалась тарелка с бывшим заплесневелым хлебом. На полу, в большом количестве, разбросаны пустые бутылки и всевозможная грязь. Кухонный гарнитур, испещренный неизвестным древесным червём, разваливался в углу. Потолок, пожелтевший и облупившийся, усеян гирляндами паутины.

С тех пор, как мышонок прочёл злосчастную фразу на свёртке, утекло много времени. Было солнечное утро. Мышонок лежал в своей норке, грязный и небритый. Звери говорили, что он сошёл с ума. Они обходили его норку стороной, так как он бросался на каждого с одним и тем же вопросом: «Для чего ты живёшь?» Конечно, были неплохие попытки рассказать о смысле, но они ещё сильнее обостряли бессмысленность. Только Чик не сдавалась и приходила к Пику, чтобы вновь и вновь продолжать дискуссию. И вот, однажды она сказала то, что было нужно мышонку:

— …Понимаешь, все живут так, и никто не отходит от установленной природой нормы…

Пик аж подпрыгнул от радости и стал обнимать птичку со словами:

— Ты права! Все так живут!

Чик недоумённо посмотрела на Пика и, разводя крыльями, спросила:

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду?

— А то, что я нашёл выход! — воскликнул мышонок. — Я сделаю то, что никто не делает. Если я переступлю через порог, заложенный природой, то смогу преодолеть бессмысленность, которую она устанавливала с нашим бытием.

Чик прошла к дивану в углу комнаты и тихо присела. Она пристально смотрела на Пика в течение минуты, а потом спросила:

— И что же ты намерен сделать?

Пик ухмыльнулся и посмотрел птичке в глаза.

— Есть лишь один выход: осознать свою роль и сделать то, на что никто осознанно не решится.

Чик тревожно встала и начала ходить от стены к стене. После недолгого раздумья она обратилась к мышонку:

— В чём же заключается твой выход?

— Осознать свою роль — значит, понять то, что ты должен делать. Всё это время я действовал неосознанно — по программе природы. Если задуматься, то моя роль по этой программе такова: я должен стать пищей для других! Ты спросишь: «Почему?» А вот почему: наш лес является биотопом, а все мы составляем биоценоз. Понимаю твоё смятение, но я некоторое время интересовался биологией. Так вот, биоценоз — это мы, а вместе с неживой природой мы — биогеоценоз, в котором нас определяют как гетеротрофные организмы — консументы. Вся взаимосвязь в биогеоценозе концентрируется на цепях питания. Источником энергии, за счёт которой существуют все организмы, является Солнце…

— Подожди, ты хочешь сказать, что у меня нет никакого выбора? — вопросила Чик.

— Интересно то, что ты можешь делать выбор, но только из предоставленных природой вариантов. Дослушай до конца: первое звено в «цепи» — зелёные растения; дальше идём я и ты, за нами сразу же — хищники. Последнее звено — насекомые, грибы и гнилостные бактерии, которые питаются трупами и экскрементами консументов. Посмотри, как всё хитро устроено: в любом случае ты, я, бобёр Хрум — все станут пищей кого-либо. В этом наше предназначение и от этого не уйти.

— Ты точно сумасшедший, — заключила Чик. Ей стало не по себе от такого объяснения. Она всячески пыталась сбросить эту мысль, но слова пульсировали в голове: «…все станут пищей…» Чик стремительно направилась к выходу, даже не попрощавшись с Пиком. Мышонок посмотрел вслед убегающей птичке. Его глаза светились мыслью.

* * *

Свежая ночь спустилась на землю. Звери разбредались по норам, по-прежнему обходя дом Пика. Будда смотрел на них и улыбался. Ему был известен конец истории любого из них. Сегодня ночью он бросит вызов природе, и всё решится само собой.

Глубокой ночью, когда лес мирно сопел под лунной вуалью, Пик вышел из норы и направился к полям. Долго ли, коротко ли, но вскоре мышонок вышел на старую ферму. На столбе светила лампа, которая была жизнью и смертью мотыльков.

«Вот с кого надо брать пример! — подумал Пик. — Они знают, что их ждет, и стремятся к этому».

Всходило солнце, когда Пик прошмыгнул под крыльцо. Он пробежал по протоптанной дорожке в тоннель, прогрызенный в стене. Всё вокруг заросло паутиной. Повсюду валялись мелкие предметы непонятного предназначения. Мышонок не обращал внимания на интересные запахи и шёл только вперёд. Ещё пара шагов — и он был у входа в комнату.

Пик осмотрел обширное помещение, забитое всяким хламом.

Мышонок чувствовал запах, который с детства его пугал. Но сегодня он ему был рад. Помнится, как тётя Грей говорила о монстре со стальными зубами, встреча с которым всегда имела летальный исход. Считалось, что он забирает души грешных и предаёт их вечным мукам.

«Какой бред! — крикнул Пик. — Я никогда не верил в душу и в эти пресловутые муки, которые нам сулила традиция. Да, именно традиция, изжиток прошлого из века в век преследуют светлый разум».

Мышонок облегчённо вздохнул и сделал шаг вперёд — на открытое пространство. На старом стуле, недалеко от Пика, лежал худой кот. Он посмотрел в сторону мышонка, чуть прищурив левый глаз. Пик обречённо сел на дощатый пол и стал ждать, когда же вся жизнь пронесётся перед ним…

* * *

Тишина в комнате. Где-то справа тикают часы. Легкий ветерок дует в открытое окно. У комода, на стуле, лежит кот. В прыжке от него, уткнувшись мордочкой в лапы, сидит серая мышь.

Пик медленно открыл правый глаз. Всё было по-прежнему. Он не знал, о чём думать в такой момент. Постепенно оцепенение прошло.

— Чёрт тебя подери, паршивый монстр! — выругался мышонок. — Ты что, совсем с дуба рухнул?!

«Монстр» сладко потянулся и спрыгнул на пол.

— Попрошу не выражаться в моём доме, — протянул он. — Ни с какого дуба я не падал, а вот вы, мой юный друг, явно ударились головой.

Пик вытянулся во весь рост и посмотрел коту прямо в глаза.

— Почему же ты не съел меня? Кот обошёл мышонка кругом и, протягивая, прошептал: «А мне стало интересно».

— Так съешь меня сейчас! — Пик даже притопнул от негодования.

— Меня зовут Мур, — сказал кот, протянув волосатую лапу.

Пик плюнул в неё со словами: «Да хоть Юлий Цезарь! Съешь меня!»

Мур вытер лапу о дверной косяк. Он стоял и о чём-то думал. Внезапно он заговорил:

— Откуда такое стремление к смерти? Ты не похож на других мышей, живущих в вечном страхе передо мной.

Мышонок выдержал паузу.

— Ты на самом деле хочешь узнать, в чём моя проблема?

— Валяй! — пропел Мур. — Только будь краток: я терпеть не могу длинные истории.

— Ок, я потерял смысл жизни. Возможно, тебе это покажется нелепым, но я решил бросить вызов природе, пытаясь тем самым доказать, что я не полное ничтожество, живущее стремлением добыть пищу, поспать и развлечься. Я иду против своего разума, так как именно он является источником моего бессмысленного состояния, определённого природой. Я никогда не верил в Высшее, контролирующее моё существование. Я доверял только своему разуму и облажался, — объяснил мышонок.

Мур хмыкнул и, потягиваясь, констатировал:

— Значит, ты решил, что осознанная смерть тебя спасёт. Но чем она отличается от смерти, постигающей всех?

Пик провёл лапой по вспотевшему лбу. Он устало посмотрел на кота и сказал:

— Чем отличается? Да ничем. Просто я не могу жить с мыслью, что всё уже решено без меня, что бы я ни делал!

Кот растянулся на полу и, перевернувшись на спину, посмотрел в серые глаза Пика. Помолчав, он прошептал:

— А ведь ты прав. Жизнь кончается, и этого не остановить. Можно жить долго, но, в конце концов… Только стоит ли относиться к смерти так серьёзно? Живи и не думай! Конечно, выбор за тобой.

Мышонок смотрел в затягивающие глаза кота. Прошло несколько минут, пока, он отвёл взгляд. Было видно, что он перестаёт думать и начинает вспоминать.

— Знаешь, однажды я забрался на дерево высоко-высоко, дул сильный ветер, и казалось, что он выдувает все мысли. Тогда я хотел одного — полететь и не останавливаться никогда. Я бы так и сделал, и внезапно меня остановил рассудок. И я понял: жизнь убивает, но она заставляет думать и выбирать между тропой к смерти и смертью.

Мур зевнул, почесал затылок и лениво спросил:

— Так ты будешь настаивать на том, чтобы я тебя съел, или пойдёшь и проспишься? А то я как-то начинаю по-другому на тебя смотреть.

Пик улыбнулся впервые за многие дни. Он пошел к щели в стене, и больше не задумывался над окружающим. Кот исчез, исчезли высокие стены и заросший сорняком двор, все стало быстрым и комфортным.

* * *

Пришёл новый день. Солнечные лучи пробивались в сухую норку. Пик сидел за столом и грыз кончик пера. Его взгляд был направлен на чистый листок, но смотрел он сквозь него — в фантазии, которые мы себе создаём, в которых мы живём и находим спасение.

_________________________________________

Публикуется в сокращении

«Истоки», № 3 (355), 21 января 2004. С. 7–10