История одного. Часть первая

Девятнадцать лет назад родился я. Ничего сверхъестественного: родители рады, я в растерянности, мир — безразличен. Всё в норме. Вот только небольшая загвоздка: понятие нормы установила мышь — существо, склонное к ошибкам и заблуждениям…

Эпизод первый

Я вышел из электрички. На перроне было пустынно. Спустившись по ступенькам, я встал на доску, служившую своего рода мостиком через огромную лужу, завладевшую большой территорией. Добравшись до конца доски, я спрыгнул на сухое место. Впереди была дорога с оживлённым движением. Слева располагалась кирпичная постройка, зарисованная граффити.

— Слышь, пацан, три рубля дай, — сказал некто, появляясь из-за стены, на которую я только что смотрел.

Я оценивающе осмотрел его. Примерно моего возраста, одет неплохо. Вот только вид потрёпанный.

— Извини, трёх рублей не найду, — сказал я. В кармане у меня была сотня. Всю мелочь я потратил на билет.

— А если я найду? — нагло спросил он.

Меня это начало раздражать. Я борзо посмотрел в его глаза и сказал: «Ты чё-то попутал».

Он подошёл ближе и, рассчитывая на что-то, попытался меня ударить. Я вмазал ему, что было дури. На жёсткость своего удара я мог рассчитывать всегда. Обычно, находясь дома, я тренировался и бил кулаками по стене. Сначала было больно, но потом я заметил, что мои кости стали легче принимать твёрдые препятствия.

Бедолага упал.

— …ублюдок… ты ответишь, — он говорил хриплым голосом и прятал лицо, вытянув руки вперёд. Несколько пинков в живот заставили его заткнуться и подумать о боли. Мне совсем не было жаль этого парня. Объясняться с такими придурками бесполезно и довольно утомительно. Смешав остатки с грязью, я пошёл к дороге. Эта разрядка была кстати.

* * *

Пронзительно запиликал будильник мобильника. Я нащупал его и вслепую нажал на режим «дрёмы». Было шесть утра, и оставались считанные минуты до подъёма. После того, как отсрочка будильника закончилась, он стал пиликать ещё более настойчиво. Я сбросил одеяло и отдал своё тепло на растерзание комнате.

Автопилотом я добрался до кухни, и первым делом включил чайник. Прошли те времена, когда нужно было зажигать спичку, подносить к плите и долго искать, куда её пристроить, пока запах газа распространялся по кухне, а спичка, догорев, обжигала палец. Я просто нажал кнопку на своём «Braun» и спокойно, шаря руками в темноте, стал пробираться к ванной. Свет я никогда не включал. Подобно вампиру, я боялся света после пробуждения. Куда уютнее я чувствовал себя в темноте. Нащупав кран, я начал резать себя холодной водой.

Через какое-то время я стоял на остановке и хлопал ушами. Существа разных видов облепляли подъезжающую маршрутку, и начиналась жёсткая утрамбовка. «Колобки», как называют набитые маршрутки сами водители, укатывались по тропе. Я дождался «29» и поехал в универ.

Физика… Конечно, я люблю физику, но не в таком количестве. Потеряв нить где-то в середине пары, я стал заниматься привычным делом. Достав книгу из своего портфеля, я принялся за чтение. Сегодня я проникался Александром Казанцевым. В частности, у меня был его «Пылающий остров».

В романе всё складывалось удачно. Профессор Баков получил предсказанный им радий-дельта. Кусок странного металла, атомный вес которого Баков определил в 257 (тяжелее урана!), достался профессору от «чёрной шаманши», которая появилась в поселении чукчей после падения Тунгусского метеорита. Правда, здесь метеорит не падал. Казанцев использовал предположение о крушении межпланетного корабля. Этот трансурановый, естественно, способствовал сохранению явления сверхпроводимости при сильных магнитных полях. Открывалась замечательная перспектива…

По аудитории прошла волна. Студенты заёрзали, потому что с минуты на минуту должен был прозвучать звонок. Профессор посмотрел на часы. Он знал, что звонок — это святое, и продержать аудиторию хоть сотую долю секунды во время перемены невозможно.

— …Таким образом, пространство Вселенной состоит из двух видов материи: нуклонов и эфира, из которых построено Мироздание во всём многообразии его проявления, — торопливо сказал профессор, после чего со вздохом протянул: — На сегодня достаточно. Вы свободны.

Студенты зашумели. Аудитория заполнилась разного рода информацией.

Я вышел в коридор, где, как всегда, царил хаос. Всё жизнедеятельствовало. Приятно наблюдать за движением во всех его проявлениях, особенно находясь в состоянии покоя.

Крупные капли пролетали мимо и обрушивались на землю, разлетаясь на мириады частиц. Занятия в универе закончились, и я спокойно шёл домой.

— Это он! — послышалось откуда-то сзади. Обернувшись, я увидел двоих, бежавших на меня и явно не с благими намерениями. По мере приближения, я узнал того самого отморозка, с которым имел дело позавчера. Не знаю как, но он меня вычислил. Действия развивались быстро, как это происходит в подобных случаях. Я не стал ждать объяснений и здорово влепил «знакомому». На его лице ещё не рассосались синяки, и я бил буквально по синей роже. Второй немного опешил, но тут же налетел, размахиваясь для удара. Я провёл удачный апперкот, после которого пыл нападавшего поостыл…

…Вокруг было темно. Я приподнялся и сразу же ощутил острую боль слева. Не нужно быть медиком, чтобы понять, что сломано ребро. Ко всему прочему, ужасно болела голова. Превозмогая боль, я поднялся. Моя куртка исчезла. Холодный ветер пронизывал ноющее тело тысячами иголок. Я двигался против ветра, словно пытался доказать ему что-то. Лицо стянулось запёкшейся кровью. Как назло, сознание начало покидать меня. Дверь…

* * *

— У вас болит голова? — вопрос был произнесён женским голосом где-то очень близко. Я приподнял веки и увидел расплывчатый силуэт.

— Кто вы? — я говорил с трудом. В горле сидел ком.

— Я — Чик, — сказал тот же голос. — Я сидела дома, как вдруг услышала возню у двери. Открыла посмотреть, а там вы, без сознания и весь промокший.

— Извините, я не хотел вам мешать, — почему-то мне было неудобно пользоваться чьей-либо добротой. Может, потому, что я сам эгоист.

— Да всё в порядке. Вам просто нужно немного полежать. Я наложила повязку на вашу голову. Там небольшая ранка. Ко всему прочему, вы простудились. Вот, выпейте, — она протянула мне стакан с шипящей жидкостью. — Пейте, это лекарство. А потом спите. Поговорим позже. Я должна идти.

Я сделал глоток.

— Похоже на «Спрайт», — сказал я.

— Возможно, это «Антигриппин». Всё, я ушла.

— До встречи, — попрощался я. Ключ в замочной скважине два раза повернулся, потом всё затихло.

Я плохо понимал, что происходит. И кто эта Чик? Было ясно только одно, что теперь меня ничто не потревожит. Через некоторое время я заснул.

…Чик оказалась приятной двадцатитрёхлетней женщиной. Мы легко сошлись, и некоторое время были вместе. Жизнь — прекрасная штука. Чик спит, уткнувшись в подушку. Её свободное дыхание придает окружающей атмосфере удивительную лёгкость. Я провёл рукой по мягкой коже уха девушки и, умилённо улыбнувшись, встал. В ванной комнате было свежо. Видимо, после душа, который мы принимали вместе. В унитазе, словно золотые рыбки в аквариуме, плавали два презерватива. На мгновение я задумался. Был какой-то смысл. Но мне пора…

Моя жизнь всегда была спокойной и размеренной. Всё, конечно же, потому, что я сам её так поставил. Иногда чертовски хочется какого-нибудь потрясения. Но эти безумные мысли быстро улетучиваются. Однако выход есть. Кто-то предпочитает прокручивать в голове сюжет той ситуации, в которой хотел бы оказаться, я же — оформляю это на бумаге. Скажем, однажды мне сильно захотелось пойти по дороге. Вы спросите: «И что в этом такого?» Мне хотелось не просто идти, а сделать это путешествие смыслом жизни. Легкий выход, не правда ли? Ты точно знаешь, для чего живёшь: для того, чтобы идти по дороге. Я пытался воспроизвести весь путь до мелочей, и от этого мне становилось легче.

Приближалось лето. Мне осталось сдать сессию, и я был свободен. На каникулы я уходил глубоко в лес, подальше от городской суеты.

Эпизод второй

Солнечные лучи медленно ползли по лесной просеке. Перья тумана таяли во влажном воздухе, открывая взорам поляну. Изумрудная трава слегка колыхалась. Цветы склонили цветки набок, словно кланялись многочисленным паслёновым. Капли росы, беспорядочно рассыпанные по поляне, сверкали под зелёным куполом.

Пик прищурился и опустил голову. Он пошёл под раскидистый лопух, охвативший большое пространство поляны, и, прислонившись к стеблю, развалился на мягкой подстилке из листьев. Вокруг разливалось солнечное тепло. Через широкий лист над головой пробивался зелёный свет. Пик лежал, пожёвывая соломинку, и смотрел на белые облака.

— Белые тучки, вечные странники, — прошептал Пик и о чём-то задумался.

Рядом началась возня: мураши начинали свою ежедневную работу, перетаскивая всё, что попадётся, в свой муравейник. Они здоровались с мышонком и тут же убегали, не дожидаясь ответа. В лесу все к этому привыкли, так как здороваться с каждым муравьём нецелесообразно: они все на одно лицо и их тысячи.

Пик некоторое время наблюдал за работой колонии, но вскоре это ему надоело, и он стал обдумывать план на день: нужно помыться в реке, сходить к тёте за рецептом браги, собрать немного ягод… Ну, понятно. Сначала Пик решил пойти сполоснуться. Он спустился к реке Слюнявке, затем вдоль берега побрёл к любимому месту.

* * *

Гигантский дуб развесил свои ветви над ровной гладью воды. Здесь практически не было течения, и вода за день хорошенько нагревалась. Пик часто приходил сюда искупаться, или просто полежать под тенью дуба, наслаждаясь свежестью воды.

У берега уже кто-то плескался.

— Привет, бобёр! — воскликнул мышонок, узнав старого приятеля.

Из прибережных зарослей показалась волосатая морда Хрума.

— Пик! Прифет! — профырчал бобёр. — Фо? Каникулы?

— Угум! — ответил тот. — А ты всё пашешь?

— Да, памаленьку работаю. Фот, рефил к хате баньку прифигачить.

— Банька — клёво! Как-нибудь забегу.

— Обязательно! — сказал бобёр и исчез там же, где и появился.

Пик снял шорты и, глубоко вдохнув воздух, прыгнул в воду.

— Итить кудрить! — крикнул мышонок, выплывая на поверхность. — Какая красота!

Около часа он плавал и расслаблялся. Немного повалявшись на золотом песке, он пошёл обратно в лес.

— Ах, жизнь, ты прекрасна! Ах, жизнь, ты прекрасна вполне, — мышонок напевал под нос песенку и вприпрыжку шёл к дому тёти Грей. Он как раз проходил мимо дома бельчонка Фьюить, когда тот вытряхивал половики.

— Халлоу, Пик, — поприветствовал Фьюить, зажмуривая глаза из-за летящей пыли.

— Лоухай, — ответил мышонок. — Те помочь?

— Пожалуй, — бельчонок стряхнул со шкуры пыль и протянул конец половика Пику, — а то я с ног до головы пылью покрылся.

Встряхнув все имеющиеся половики, они решили выпить чаю. Забравшись в дупло по верёвочной лестнице, Фьюить спросил:

— Как сессия?

— Да нормально всё, — привычно ответил Пик.

— Хорошо, — кивнул Фьюить и достал из шкафчика заварку. — Кстати, может лучше чифирнём?

— Ну давай, — согласился мышонок. Он сел на табуретку и стал хрустеть орехами, которых в доме бельчонка всегда хватало.

Фьюить разлил крепкий напиток по кружкам и уселся на диван.

— Сегодня обещали грозу, — сказал он. — Так что в пути не задерживайся.

— Спасибо, что предупредил, — поблагодарил мышонок. Он допил чифирь и блаженно закрыл глаза.

Немного поторчав, Пик направился к выходу.

— Уже уходишь? — удивился бельчонок.

— Ага, надо к тётке успеть, а то она по жизни в поле уйдёт, и там пропадёт. Фиг потом найдёшь.

— Раз так, иди, — Фьюить взял горсть орехов и сунул их в карман Пику. — А это тебе погрызть, чтобы скучно не было.

Мышонок улыбнулся и скатился по верёвке вниз.

— Ну, бывай, — крикнул он, уже отдаляясь от дома.

— Заходи, — послышалось вслед.

«Истоки», № 3 (355), 21 января 2004. С. 7–10

Продолжение следует…