Ромашка из прошлого

ЯН-526, замечтавшись, засмотрелся на электронное табло. Раньше он был учителем и смотрел на черную школьную доску. А сейчас он – специалист по внедрению знаний в нанотехношколе номер 526. Зовут его Ядер Никелевич. Короче – ЯН-526. Наверное, он уже довольно стар по прежним меркам, но сейчас, когда людей научились обновлять, ЯН-526 выглядел чуть старше своих учеников.

– А знаете ли вы, что такое ромашка? – очнувшись от мечтаний, спросил вдруг ЯН-526.

Дети быстро пролистали электронные учебники с третьего по пятый класс.

– Ядер Никелевич, в нашей учебной программе этого не заложено. У нас сейчас микробиология, а потом – генная инженерия, – протараторил ученик номер 025.

– Да знаю я! – махнул рукой учитель, досадливо сморщившись. – Но если бы вы хоть раз ее увидели…

На парте ученицы № 028/3 зажегся светодиод. А раньше дети поднимали руки, чтобы ответить.

– Ядер Никелевич, может быть, это из области биотехнологии? Это генно-модифицированный продукт?

– Не-ет, – еще горше произнес бывший учитель.

– А что же это? Объясните четче. Не отнимайте наше время.

Но тут на уравновешенного ЯН-526 что-то нашло.

Он схватил свой электронный журнал да как грохнет его об пол! Даже искры полетели. Подкатился робот-уборщик и моментально устранил мусор.

– Ничего вы не понимаете! Ро-ма-шка – это цветок. Возьмешь его в руки, а середка – желтенькая, как солнышко, – учитель показал на окно.

Дети посмотрели в звуконепроницаемое окно, но ничего, кроме серой воздушной массы, не увидели.

– Ну или как цыпленок – пушистый, теплый…

– Цыплят мы на картинках видели, – отозвались ученики под номерами 006 и 009. – Кажется, до того как их научились модифицировать, они появлялись сами. Из твердой оболочки, содержащей кальций.

ЯН-526 выставил ладони лодочкой и ласково посмотрел на воображаемую ромашку.

– А по краям у нее – лепестки. Белые-белые, как лебединые перья… Ах, да вы не знаете, – покачал на руках свою ромашку ЯН-526.

Ученики пожали плечами. Некоторые, вытянув шеи, пытались заглянуть в ладони специалиста по внедрению знаний. Возможно, он устраивает биологический опыт у них на глазах?

– Так вот… Возьмешь ее, вот так к лицу поднесешь, а она пахнет лугом, дождем…

– Ядер Никелевич, что вы такое говорите? Вы прекрасно знаете, что нам нельзя ничего нюхать и вдыхать. Особенно без кислородных шлемов. У нас же у всех аллергия. А сегодняшним кислотным дождем человека вообще растворить можно.

Ядер Никелевич сел на стул и беспомощно покачал головой.

– Есть! – вдруг послышался голос ученицы 028/4.

Она сейчас находилась в космическом путешествии и посещала уроки виртуально – прямо с межгалактического лайнера.

– Есть! Посмотрите, что я нашла.

На мониторе показалась древняя книга, между страницами которой был заложен сухой стебель неизвестного растения непонятного цвета. – Раньше, когда не было электронных гербариев, а цветы еще были, люди сушили цветы вот так – между страницами книг. У меня как раз осталась бабушкина книга. Она из бумаги!

Все прилипли к монитору, чтобы увидеть сохранившуюся редкость – бумажную книгу.

– Надо же, какое у него строение! Он не пластиковый, не металлический и даже не из неоновых трубок!

– Да, дети. Это – настоящий цветок. Ромашка! – воскликнул учитель.

– Значит, можно взять его отмершую клетку, оживить и размножить. Делов-то! – фыркнул ученик № 009.

– Нет, – грустно возразил учитель. – У него не будет ни аромата, ни целебных свойств, ни желтой пыльцы. И его лепестки не смогут колыхаться на ветру. А бабочки никогда не прилетят за нектаром.

– Какие бабочки, Ядер Никелевич? Вы еще птеродактилей вспомните! – улыбнулся ученик № 025. И, немного подумав, добавил: – Вообще-то мой папа говорил мне о каких-то цветах. Они росли, пока дедушка не построил завод для производства биороботов.

– И моя мама говорила мне о последней цветочной поляне. На ее месте построили Планетарную почтовую станцию.

– Точно! На ромашках, кажется, можно было будущее предсказывать.

– Да не будущее, а химические процессы – любовь, нелюбовь.

Дети вспоминали рассказы бабушек и дедушек, а учитель задумался.

– А давайте-ка заглянем к нашему АЛ-526, – внезапно предложил Ядер Никелевич.

– Ура! – закричали дети в микрофоны, вделанные в шлемы. – Атом Люминович наверняка сделал очередной прорыв во времени.

Атом Люминович немного поворчал (была у него такая устаревшая привычка – ворчание, он ведь был ровесником Ядера Никелевича), а потом открыл портал со светящейся надписью «2010».

Осторожно, не снимая герметичных шлемов, дети переступили порог давно забытого две тысячи десятого года.

Самое первое, что бросилось в глаза: яркие, бьющие в глаза, цвета. Вверху – синее, внизу – зеленое. И всюду – свет. Много света. А еще их оглушил шум – все вокруг шумело, шелестело, щебетало, переливалось звуками.

– Кислородные шлемы можно снять, – объявил ЯН-256 и первым освободился от защиты.

Щурясь на непривычное солнце, дети осматривались.

Старушка в платочке, с добрым лицом и с ведром, полным чего-то темно-красного, подошла к толпе.

– Чего, ребятки, в космонавтов играете? Вот молодцы.

– Д-да, – неуверенно ответили дети, испугавшись собственных звонких голосов.

На воздухе отчего-то говорилось легче. Ученик № 025 шумно втянул носом свежесть и покачнулся.

«Надо будет сказать бабушке, чтобы больше не омолаживалась», – подумала ученица 029/1, разглядывая ласковые лучики морщин на старушкином лице.

– Дети, а ведь это – земляника! – воскликнул Ядер Никелевич. – Вот, посмотрите на этот экземпляр.

– А можно взять образец, Ядер Никелевич?

– Да чего ж на нее смотреть-то? Разбирайте, детки, кушайте на здоровье! И вы тоже кушайте, Яков Николаевич, – сказала старушка.

– Как-как? – переспросил ЯН-526, удивляясь такому простому и ясному имени.

– М-м-м, ни на что не похоже! – замычали от удовольствия дети. – Интересно, что это за ароматизатор?

– Смотрите! – закричала вдруг ученица № 023/3. – Кажется, это… она!

Ромашка покачивалась на ветру и звала к себе. А за ней – еще одна. И еще, и еще. Маленькое желто-белое море ромашек волновалось под голубым небом. И все они в середине были желтые, как цыплята на картинках. Дети восхищенно разглядывали цветы и пытались представить себе лебединые перья.

– Вот артисты, а! – умилялась старушка. – Будто травы не видали.

Внимание учеников 006 и 009 было приковано к полосатым насекомым, жужжащим над ромашковой волной.

– Они летают сами! – наконец сделал вывод 009.

– Дети, нам пора! – воскликнул Ядер Никелевич, взглянув на мигающий напульсник.

Подхватив шлемы, ребята помчались в свой отрезок времени.

– Ядер Никелевич, а мне бабушка дала ромашек с собой. Букет называется. Теперь мы можем их у себя размножить? А потом еще здесь бабочек наловим, да? А может, и за птицами вернемся?

Ядер Никелевич обернулся. Взлохмаченный ноль двадцать пятый был непривычно взбудоражен и умоляюще смотрел на учителя.

«А глаза-то у него синие, как васильки, – впервые заметил учитель. – Только как объяснить, что такое василек?»

– Зови меня Яков Николаевич. А я буду звать тебя Васильком… Васей.

– Васей? Ладно!

Вася кивнул и осторожно двинулся к порогу времени. Шел мелкими шажками, то и дело нащупывая ромашки под герметичным костюмом. Они были мягкие, хрупкие, сладко пахли и доверчиво прижимались к его груди. Он должен был обязательно их донести.