Окщя бар – Уфа гуляем

В застойные годы, по работе, я частенько посещал «закрытые» и не очень «закрытые» институты. Везде работала техническая интеллигенция, с которой приятно было пообщаться по любому вопросу и говорить на любые темы, даже такие, которые у нас на периферии принято было обсуждать только на кухне. Эти люди читали всю периодику, «самиздат» и были в курсе всех событий, не освещавшихся в СМИ.

Всякий раз, прибывая в какой-либо институт, я слышал одно и то же: «Так Вы из Уфы? Окщя бар – Уфа гуляем, окщя юк – Щищьма сидим!». Это льстило моему провинциальному самолюбию. Правда, обычно затем следовал вопрос: «А где это Уфа?». Я охотно объяснял, что это Южный Урал, а Уфа – столица Башкирии. Это край большой химии, нефтехимии, моторостроения и электроники. А «Щищьма», это захудалый городишко недалеко от Уфы под названием Чишмы.

Меня внимательно выслушивали, кивали головой, но в следующий мой приезд в то же учреждение, к тем же товарищам, вступительный диалог повторялся с точностью до запятой. Это слегка озадачивало и требовало хоть какого-то объяснения. Как-то раз я поделился этим недоумением со своим шефом. Он махнул рукой: «Не бери в голову, это обычный столичный снобизм. Они знают, что есть Питер, Киев, Новосибирск в Сибири, Одесса у моря и Анапа где-то на юге, а все остальное – периферия».

Честно говоря, я не очень поверил своему шефу и, будучи естествоиспытателем, начал экспериментировать. Вначале я объявил, что Уфа это столица Алтая, затем отправил её в Забайкалье, потом в Архангельскую область. Везде я встречал равнодушное понимание. Однажды, правда, когда Уфа стала столицей Ямало-ненецкого округа, был проявлен неподдельный интерес в одном из КБ:

– У вас же там все потомственные оленеводы. У вашей семьи много оленей?

– Тыщи полторы, – говорю, – Может, две. Да кто их считал.

– А живете вы, наверное, в чуме?

– Ну, моя семья кочует в маленьком чуме, а меня, поскольку я родился хиленьким, отправили в большой каменный чум – ясли-сад и школу-интернат.

– А как же Вас к нам занесло?

– Совершенно случайно. Я думал на физическом факультете учат физкультуре, а оказалось не совсем так. Теперь вот мучаюсь!

Еще один раз я попал на одного «эрудита», старенького инженера конструктора:

– Вы же с южного Урала, там берет начало река Яик. Издревле яицкие казаки, они же башкиры, славились как отличные воины и лихие наездники, Екатерина II их очень уважала. Вы, наверное, тоже умеете скакать на коне?

– Надо сказать, наши башкирские всадники действительно яицкие, не скрою! Но, к стыду своему, должен признаться, мне не довелось оседлать ни одной кобылы, все как-то было не до этого. Помню лишь, в детском садике я на деревянной лошадке, размахивая пластмассовой сабелькой, победил всех своих врагов.

Наконец, на одном семинаре в НПО «Энергия» ко мне подошел один высокий господин, явно благородных кровей, с нашей знаменитой поговоркой. Я сдуру стал объяснять, что она означает. Он снисходительно улыбнулся и доброжелательно сказал: «Вы не совсем правы, молодой человек. В вашем городе, на улице Ленина есть ресторан «Уфа», он стоит все на том же месте ещё с дореволюционных времен. А напротив, там, где сейчас скверик Ленина, была пивная под названием «Чишма», то есть родник. Так вот, если есть деньги – мы гуляем в ресторане, а если нет денег – сидим в забегаловке, пьем пиво и ждем удачи».

Все-таки, я должен сказать, что москвичи народ более открытый и непосредственный по сравнению с интеллигентными петербуржцами. Их столичный снобизм, как к жителям Москвы, так и по отношению к периферии, гораздо глубже и высокомернее, хотя внешне, в силу их воспитания, не так бросается в глаза.

Помню однажды зав. кафедрой «Технической кибернетики» предложил мне поработать с З.М. Гафаровым – заслуженным изобретателем СССР. Он занимался оптическими матрицами и разработал несколько простейших и эффективных алгоритмов распознавания образов. Я должен был, как электронщик, реализовать их «в железе», т. е. разработать спецпроцессор, функционирующий в «реальном времени». Будучи ярым адептом бионики, я решил выяснить, как сама Природа решает эти задачи, и справил себе командировку в Питер, в институт мозга.

Из аэропорта Пулково я сразу отправился в институт. Центральный офис его располагался в старинном красивом здании на Литейном проспекте. На входе два турникета и два охранника с пистолями, затем огромный вестибюль с мраморной лестницей в глубине. По бокам лестницы вместе с каменными львами еще два вооруженных охранника.

Зная порядок в таких заведениях, предъявил паспорт, командировочное удостоверение и словами вкратце озвучил цель приезда:

– Я из Уфы, мне нужно встретиться с вашими специалистами по проблеме распознавания образов. – Охранник никоим образом не явил удивления на своем лице.

– А позвольте полюбопытствовать, каково содержимое вашего ридикюля!

У меня был черный пластмассовый дипломат с тисненым рельефом под крокодилову кожу и номерными замками – моя гордость, приобретенная по случаю в Риге. В нем был стандартный набор командировочного – пара нижнего белья, носки и рубашка плюс коробка конфет «птичье молоко», бутылочка башкирского бальзама и баночка башкирского меда.

– Хорошо, закройте ваш саквояж вон в той ячейке камеры хранения и пройдите в комнату переговоров под номером два, к вам выйдут.

В комнате переговоров стоял стол, два стула и телефон, на окне красивая ажурная решетка. Вскоре появился немолодой человек с характерным для каждого петербуржца чувством собственного достоинства, которое, кстати, никогда не выпячивалось наружу.

– Итак, кто это к нам пожаловал из Уфы?

– Вам привет, – говорю, – из солнечной Башкирии. – Отрапортовал я, протягивая командировочное предписание.

– Спасибо, и вам тоже привет из пасмурного Петербурга. Чему мы обязаны вашему вниманию к нашей конторе?

– Видите ли, я занимаюсь проблемой распознавания образов, а глаз, как сказал один великий ученый, это часть мозга, вынесенная наружу. Ваш институт наверняка занимается этой проблематикой. Хотелось бы пообщаться с вашими специалистами в этой области!

Ни один мускул не дрогнул на лице сотрудника первого отдела. Он поднял трубку телефона и набрал номер:

– Иван Иванович, радуйтесь – к нам прискакал джигит с Южного Урала с третьей формой. Интересуется, чем мы здесь занимаемся, – обращаясь ко мне, – Коня где оставили?

– У ваших ворот привязал, – подыграл я.

– У наших ворот, говорит. Ага, понял, окщя бар – пусть Уфа гуляет или у нас посидит, если что.

– Итак, уважаемый, скачите в свой родной аул и передайте привет начальнику первого отдела вашего караван-сарая. Спросите также, не жмут ли ему погоны...

У меня были еще кое-какие дела в институте радиоэлектроники им. А.С. Попова, так что прокатился не зря. По возвращении я дословно передал привет нашему начальнику первого отдела – у того аж руки затряслись. Оказалось, нужно было отправить запрос по спец. егерской службе и дожидаться вызова, при этом необходимо было иметь не ниже второй формы допуска к секретным материалам. Пришлось соблюсти эти правила, на что ушло полгода.

В другой раз я поехал в институт физики при ЛГУ. Шеф попросил меня закинуть несколько слезных писем в некие снабженческие организации, коих было бесчисленное множество в Москве. Я отметил в канцелярии убытие в понедельник, а сам отправился поездом заранее, в четверг, чтобы в пятницу в Москве раскидать эти письма. Выполнив поручение и выслушав как некое откровение нашу знаменитую поговорку, к вечеру был совершенно свободен, взял билет на вечерний поезд и утром, в субботу был уже в Питере.

Наш куратор в Питере был недоволен – он ждал меня в понедельник, тем не менее устроил меня в аспирантское общежитие университета. Через две недели мы с куратором же нагрянули в канцелярию ЛГУ, чтобы отметить в командировочном удостоверении мое прибытие и убытие. Одна из женщин, изучив мои проездные документы, спросила:

– Как же так, ваш товарищ убыл из Уфы в понедельник, а прибыл в наш город в субботу на два дня раньше?

– Да что с них взять, они же башкиры, – замялся куратор.

– Вы хотите сказать, у них время течет по-другому, особенно когда окщя бар?

– Вот именно, – неуверенно подтвердил куратор.

– Ну у них такие временные парадоксы может и случаются, но мы-то с вами рискуем попасть в «Крокодил», в рубрику «Нарочно не придумаешь»!

Кстати, в Уфе мой отчет не вызвал в бухгалтерии никаких вопросов. Может действительно у нас течет время по-другому! Так что «окща бар – Уфа гуляем!».