Февраль сурьмою серебрит

Вдоль извилистой улицы стоят костлявые деревья-раскоряки, нахлобучив на себя пушистые папахи, – две, три, а то и больше. И надев белые мундиры. Грозное воинство! Куда же они «при параде» собрались?

– Оберегать! Оберегать! – ответили вдруг они с хрипотцой в голосе.

– Кого именно?

– Всех! Душу чистую земную. Душу – ту, что не ведает грязи, озлобления.

И ведь пошли, зашагали «многоножными корнями», словно осьминоги. Скрип невыносимый стоит. Впрочем, видение… конечно, видение. Мало ли, что может показаться в невообразимой зимней кутерьме.

В блике солнца улыбаются двухэтажные «сталинки». Дряхлость, она и есть дряхлость с обшелушенной краской. «Родимые пятна» волочатся, ползут по стенам – с каждым годом их больше и больше. Бумажные лохмотья объявлений: «ищу работу, квартиру» – обычный трэш дней. Но зачем «спины» домов, спрашивается, пачкать? Чуть ли не издали дерет слух – стариковский хруст досок на лестничной площадке. Перила – нервная дрожь. Чуть тронь посильнее – и рассыплется ампирский замок в пыль. С крыш – с новомодных оцинкованных – свисают стекляшки, бижутерия. И все они, «сталинки», какие-то не от мира архитектуры – кочевряжатся, живут. И лепечут, что и не разобрать толком:

– Ждем! Ждем!

– Чего вы ждете?

– Ждем! Ждем! – отзывается двукратно эхом, без объяснений и без жалобных стенаний.

Февраль изнылся навзрыд – метелью бросается. С изнеможением снежит, да и снег такой, – будто сурьмою серебрит. Натоптыши-дороги без передыха все бегут куда-то. Не догнать! Самодовольные, прямолинейные, прямо черти! И дыхание прерывистое слышится зимы…

Алексей ЧУГУНОВ