Описание Уфы 1864 года. Часть четвертая

Новая Уфа.

Старая Уфа соединяется с новой, как сказано выше, мостом через Сутолку. Если пройти этот мост, открывается довольно ровное пространство — самая низменная часть города, — занятое частию набережной улицей и продолжением Фроловской, частию застроенное лавками, хлебными магазинами, частию заваленное брёвнами и частию открытое.

Прежний торговый рынок и древняя Троицкая церковь.

Место это занято было прежде старым торговым рынком и Посадскою улицей, и тут же находилась древняя деревянная Троицкая церковь с двумя приделами (Божией Матери Псковской и Св. Чудотворца Николая), прекрасно украшенная снаружи и внутри, но в 1797 году сгоревшая от молнии, ударившей в самую главу церкви; в это же время двумя другими ударами пробило в соборе среднюю главу и свод церковный и опалило весь иконостас в холодной церкви, а у Воздвиженской загорелась колокольна(1).

У самого берега реки Белой, несколько пониже моста, с незапамятных времён существовала деревянная часовня, причина постройки которой неизвестна; но так как ещё в недавнее время открываемы были там могилы и попадались человеческие кости, то надобно предполагать, что часовня эта устроена была на городском приходском Троицком кладбище.

Старый собор.

Довольно крутым подъёмом соединяется с описанной местностью другое более возвышенное пространство, на котором красуется церковь Св. Троицы, древнейший в настоящее время из храмов Уфы. Неправильная, небольшая площадь около храма занята была в старину кремлём, внутри которого церковь эта и находилась.

Троицкая церковь, небольшая и низкая, построенная в стиле древних русских церквей, состоит из двух неравных между собою частей, соединённых между собою, из которых, передняя, более возвышенная и украшенная пятью главами, и есть собственно сохранившаяся часть древнего собора; остальная же — новейшей постройки. Внутренность церкви, несмотря на сделанные в разные времена поправки и переделки, сохраняет ещё и теперь отпечаток древности. Первое отделение храма, имеющее низкие своды, заключает в себе два придела: правый — во имя Св. и Чуд. Николая, левый — во имя Смоленской Божией Матери; передняя же главная часть храма во имя Св. Троицы, очень мала, но выше первой; свод имеет шатрообразный. В иконостасе, отличающемся простотою украшений, по правую сторону плоских дверей, находится большая древняя икона Смоленской Божией Матери(2), принесённая в Уфу шляхтой Смоленской, при самом основании города; царские врата, тоже довольно древние, вырезаны, как утверждают, из цельной дубовой доски, работы, впрочем, довольно простой. Кроме этого из древних вещей здесь сохраняются ещё бронзовое паникадило и серебряные лампады перед нижним ярусом икон в иконостасе. На противоположной стене от иконостаса устроены хоры, ход на которые идёт из алтаря левого придел. Колокольна, принадлежащая к церкви, довольно красива и стоит отдельно.

Об основании этого храма и дальнейшей его судьбе сохранилось несколько сведений, нелишённых интереса и с которыми не будет излишним познакомить читателя.

Первая церковь в городе.

Ранее старого собора, при самом основании города, существовала на месте его, в кремле, первая церковь в Уфе, во имя Казанской Божией Матери; церковь эта в 1576 году от грозы сгорела, а с нею вместе одна башня кремля, часть палисада и воеводская канцелярия(3).

Сооружение Смоленского собора.

По прибытии в Уфу Смоленской шляхты, вместо церкви Казанской Божией Матери, начал воздвигаться ныне существующий старый каменный собор во имя Смоленской Божией Матери, который и освящён был в 1579 году. Почему эта, единственная в то время в Уфе церковь, названа была с самого начала соборною, — неизвестно. А что её действительно так называли, так это видно, как говорит Г. Ребелинский, из грамоты царя Феодора Иоанновича, где сказано, что для братии Уфимского собора отводится за рекой Белой, вместо жалованья, часть лугов на тысячу копен(4).

Спустя почти сто лет после его построения, в 1679 году, пристроен был к нему с правой стороны, усердием дворян Артемьевых(5), другой тёплый собор, низкий и тёмный, во имя Св. Апостол Петра и Павла. Впоследствии именно в 1685 году к этому последнему, тоже с правой стороны, пристроен придел Св. Чудот. Николая на деньги, пожертвованные сотником Курятниковым. В 1759 году, во время пожара от грозы, который, как сказано выше, истребил кремль, в обоих соборах сгорели крыши и иконостасы, исключая иконы Смоленской Божией Матери и царских дверей. После пожара во всех трёх приделах устроены были новые иконостасы и крыши. Все иконы в холодном соборе писаны были художником Захарьевым, человеком жизни строгой и воздержанной, от трудов которого существует ещё и до сего времени местная икона Спасителя, по правую сторону царских дверей. В записках покойного Ребелинского сказано, что Захарьев, по тогдашнему благочестивому обычаю, пред началом трудов, постился четыре недели, чтобы исполнить с благоговением и успехом предначинаемую работу. На эту икону наследниками протоиерея Фрагранского в 1815 году сделана была серебряная позолоченная риза(6); а на местный образ Смоленской Божией Матери устроена подобная же дворянином и заводчиком Иваном Евдокимовичем Демидовым. Ранее же этих украшений для икон нижнего яруса пожертвованы были в 1775 г. упомянутые выше серебряные лампады купцом Иваном Игнатьевичем Дюковым, прославившимся своим мужеством и распорядительностию во время Пугачёвского бунта. Иконостас, повреждённый снова пожаром 1816 года, ещё раз был возобновлён и позолочен купчихой Маврой Жульбиной, которая устроила также серебряную позолоченную ризу на икону Казанской Божией Матери. Бывший соборный колокол в 133 пуда слишком, перенесённый после в новый собор, перелит был в 1785 г. из старого разбитого в пожаре колокола, с присоединением к нему пожертвованной меди. Переливка его происходила здесь в Уфе в нарочно для того устроенном заводе, находившемся на том месте, в овраге, чрез который теперь сделана, из Казанской улицы в Кладбищенскую, земляная дамба, ближайшая к Троицкой церкви.

Соборная колокольна, построенная одновременно с собором и от времени пошатнувшаяся, в 1772 году, по распоряжению бывшего тогда протоиерея Якова Неверова, сломана по самый нижний ярус, заключавший в себе кладовую, замечательную тем, что после освобождения города от осады, содержались в ней пред казнию главные бунтовщики Чика и Губанов. Со времени сломки колокольни до возведения настоящей, колокола висели на столбах; ныне же существующая колокольна сооружена в 1799 году. В нынешнее положение собор приведён в 1824 году, в год посещения Уфы Императором Александром I. В то время отломан был старый тёплый собор Петра и Павла с приделом Св. Николая Чудотворца и трапеза холодного собора; вместо же этого устроена настоящая тёплая с двумя приделами: с правой стороны — Св. Апос. Петра и Павла, а с левой — Св. Чудотв. Николая; крыша в соборе, вместо прежней деревянной, сделана железная. Всю эту перестройку взялся совершить Чухломский 2 гильдии купец Юдин за 25 т. р., с прибавлением к этому собственного капитала до 5 т. рублей.

(Оренбургские губернские ведомости. Часть неофициальная. 1864. 4 апреля).

По сооружении в Уфе нового кафедрального собора, описанный нами, древний утратил своё прежнее значение и в 1842 году обращён в приходскую церковь. При этой перемене в нём остались все местные иконы и с тем вместе древняя Смоленская икона, древнее бронзовое паникадило и серебряные лампады; прочие же церковные утвари, а также и Чудотворный образ Казанской Божией Матери и большой колокол перенесены были в новопостроенный собор. Потом, по распоряжению Епископа Иоанникия старый собор переименован был в церковь св. Троицы, вместо Смоленской, а левый придел обращён во имя Смоленской Божией Матери(7).

Три предания о древнем соборе.

С древним тёплым собором связаны три предания, рассказанные в записках покойного Ребелинского и нелишённые интереса, как характеризующие некоторым образом, суеверные понятия прежнего времени.

В 1739 году в ноябре месяце, при воеводе Феодоре Ивановиче Новикове, в тёплом Петропавловском соборе случилось вот какое событие. По древнему обыкновению тела усопших не оставляли в домах, как это делается ныне, а выносили на ночь в церковь, в которой они и оставались до дня погребения. Таким образом тело одной женщины внесено было во время вечерни в тёплую соборную церковь. По окончании вечерни священник с причтом ушёл домой и собор остался под надзором сторожа, который истопил печки, по обыкновению, лёг спать за одну из них, находившуюся близ входных дверей. Так как в церкви было жарко, то он спал не крепко и вдруг услышал шорох и лёгкий стук. Привыкши спать с мёртвыми, сторож не испугался, и предположил, что шум этот производят мыши; но всё-таки, желая в этом удостовериться, он встал, зажёг свечку, осмотрел церковь и, не найдя ничего подозрительного, опять лёг на своё место. Однакож нарушенный сон к нему не возвращался и чрез несколько времени он опять услышал шорох и стук; опять встаёт, зажигает свечку и снова осматривает церковь. Не найдя по-прежнему ничего, но твёрдо убедясь, что слышанный им шум происходит от шагов человека, сторож принял это за проделки мертвеца и, смелый от природы, решился подстеречь; почему за печку уже не ложился, а отворив у неё заслонку, в самом устье её прилепил к карнизу зажжённую свечку, и притворив неплотно заслонкой печь и закрыв собою проходящий оттуда свет, стал ждать, что будет дальше. Времени прошло немного, как шорох и стук опять послышался. Сторож тотчас отворяет заслонку и свет от свечки прямо падает на стоящий в церкви гроб и на стоящего при нём человека. Сторож, нисколько не испугавшись, бросается прямо на него и, смяв под себя, решается в таком положении ожидать прихода священника или кого-нибудь из причетников к заутрени. Будучи уверен, что смятый им человек есть мертвец, потому что в борьбе с ним был им искусан в плечи и грудь; он размышлял, что если эту борьбу оставить и дать знать об этом происшествии звоном в колокол, то мертвец в это время успеет улечься в гроб и таким образом, лишив его доказательства, подвергнет за ложную тревогу наказанию. Вот почему и принял он вышеозначенное решение. В таком положении сторожем проведена была вся ночь до самого прихода священника к заутрени. Священник, подойдя к дверям и видя, что они ещё заперты, постучал в дверь и получил от сторожа отзыв: — Я слышу, батюшка, — Вставай же скорее, сказал священник, а я пойду отблаговещу за тебя. — Кончив благовест, он возвращается и, нашед дверь ещё запертой, стучится вторично и опять получает ответ: — Слышу, батюшка, да нельзя встать. — Да почему? — спрашивает священник. — Да потому же, что нельзя встать. — Перекличка эта продолжалась до рассвета. Многие из богомольцев собрались же на паперть; стеклось потом много и любопытных; но дверь церковная не отворялась. От сторожа все уже слышат один и тот же ответ. Доложили наконец об этом воеводе, жившему против собора, по прибытии которого вопросы снова повторились сторожу и снова получили прежний ответ. Тогда приняли следующую меру: в дверь церковную, которая была деревянная, продолбить отверстие против внутреннего засова, чтобы можно было отодвинуть этот засов. Так и сделали. Дверь отперли; вошли в храм и что же увидали — покойника в гробе, сторожа, искусанного во многих местах до крови и лежащего на здоровой и крепкой старухе, которая и взята была в Воеводскую канцелярию. На допросе она показала, что уже не в первый раз закрадывается в церковь в то время, когда в ней находятся покойники; входила же она в церковь во время вечерни и пряталась за сундуки и киоты, и в заутреню выходила, не возбуждая ни в ком подозрения. Причина, влекущая к этому, была, как она сама объяснила, надобность в зубах мёртвого человека, которые, выбивая или выдёргивая, она употребляла по преданию на излечение разных болезней и особенно лихорадок. По исследовании всего этого, наряжен был суд и, по определению его, преступница получила должное наказание.

__________

1. Из записок Ребелинского.
2. Список с древней чудотворной в Смоленске.
3. Из записок Ребелинского.
4. Но сохранилась ли эта грамота и где она находится, Г. Ребелинский не упоминает.
5. Род которых ещё до сих пор встречается в Уфе.
6. Весом 7 фун. 84 золот. и ценой в 1000 руб. ассигнациями.
7. Из зап. Ребелинского.

Продолжение следует…