Великая княгиня

Елена Павловна до перехода в православие звалась Фредерикой Шарлоттой Марией, и была она принцессой Вюртембергской – дочерью принца Павла Карла Фридриха Вюртембергского (1785-1852) и племянницей российской императрицы Марии Фёдоровны, жены Павла I. Императрица же и избрала пятнадцатилетнюю принцессу в жёны для своего младшего сына Великого князя Михаила Павловича – брата императоров Александра I и Николая I.

Родилась она 28 декабря 1806 (9 января 1807) года и с детских лет воспитывалась в частном пансионе в Париже. Подругами по пансиону у неё были близкие родственницы знаменитого зоолога Жоржа Кювье, известного нам со школьной скамьи в качестве основоположника палеонтологии как науки, в доме которого она часто бывала.

Как уже говорилось, пятнадцатилетняя принцесса была выбрана российской императрицей в жёны своему младшему сыну Михаилу и начала готовиться к переезду на новую родину, самостоятельно – при помощи лишь словаря и грамматики – изучив русский язык.

В 1823 году она приехала в Россию. В первый же день по приезде «…каждому из 200 представленных ей лиц сумела сказать несколько приветливых слов: Карамзину заметила, что читала его историю в подлиннике, с Шишковым говорила о славянских языках, с генералами о сражениях и походах. Этот дар примеряться к своим собеседникам и позже составлял отличительную черту Великой княгини».

Свадьба с Михаилом Павловичем состоялась в 1824 году. Это был «неравный» брак, ибо жених уступал невесте в образовании и культуре, и его больше тянуло не к наукам и искусствам, а к занятиям военным делом в том виде, как это понимал его отец – император Павел I, то есть к строевой муштре. Тем не менее, Михаил Павлович вошёл в историю России как основатель Артиллерийского училища (1820 год), впоследствии именовавшегося Михайловским.

Молодожёны получили поистине царский подарок – задуманный ещё в 1798 году Павлом I и построенный в 1819-1825 годах архитектором Карлом Росси величественный Михайловский дворец в Петербурге.

Михайловский дворец благодаря своей молодой обаятельной хозяйке уже вскоре становится центром притяжения культурной элиты Петербурга. Среди выдающихся деятелей искусства и науки, в разное время общавшихся с великой княгиней и нередко получавших от неё поддержку своим начинаниям, можно назвать художника Карла Брюллова, написавшего портрет молодой Елены Павловны, композитора Антона Рубинштейна, основателя Пулковской обсерватории астронома Василия Струве, биолога и географа Карла Бэра, врача и учёного Николая Пирогова.

Необходимо сказать и об участии Елены Павловны в судьбе Александра Сергеевича Пушкина, не раз бывавшего в её дворце. Вот красноречивая цитата из датированного 15 февраля 1837 года письма Василия Андреевича Жуковского отцу поэта Сергею Львовичу Пушкину: «…государыня Великая княгиня, очень любившая Пушкина, написала ко мне несколько записок, на которые я отдавал отчёт её высочеству согласно с ходом болезни».

Казалось бы, Бог дал этой женщине всё необходимое для счастья: красоту, ум, достаток, восторг и почитание выдающихся людей своего времени, наконец, большую семью – мужа и пятерых дочерей. Но счастье это длилось недолго: в 1832 году умерла годовалая дочь Александра, в 1836 году скончалась двухлетняя Анна; в 1845 году умирает девятнадцатилетняя Елизавета, а ещё через год – старшая дочь Мария, которой был лишь 21 год. В 1849 году умер Михаил Павлович, и великая княгиня овдовела в возрасте 43 лет.

После этого Елена Павловна полностью посвятила себя общественной и благотворительной деятельности.

Ещё в 1828 году императрица Мария Фёдоровна завещала ей заведование Мариинским и Повивальным институтами, и с тех пор проблемы медицины были постоянно в поле зрения княгини. Её, правда, обвиняли в протекции и покровительстве врачам-немцам, но вряд ли подобные упрёки были справедливы, если вспомнить её участие в судьбе выдающегося русского врача Николая Ивановича Пирогова.

В 1847 году Пирогов едет на Кавказ в действующую армию. Главной целью его поездки было опробовать применение анестезии (использование эфира и хлороформа для обезболивания операций) в непосредственной близости от поля боя. Вскоре после возвращения в Петербург он был приглашён к Великой княгине, интересовавшейся результатами его поездки на Кавказ.

Дело в том, что по возвращении с Кавказа Пирогов практически с дороги отправился на доклад к военному министру и оказался одетым не по форме, за что получил резкий выговор от попечителя Медико-хирургической академии генерал-адъютанта Н. И. Анненкова. Это привело учёного в страшное расстройство, и вот что он рассказывает о дальнейших событиях: «Я был так рассержен, что со мной приключился истерический припадок со слезами и рыданием… После этой выходки я решил подать в отставку и проститься с академией. Но аудиенция у Великой княгини возвратила мне бодрость духа и так меня успокоила, что я не обратил внимания на это отсутствие такта в моём начальстве. Великая княгиня выразила мне своею любознательностью и уважением к знанию то, что выразить следовало бы главе научного заведения. Она входила во все подробности моих занятий на Кавказе, интересовалась различными результатами анестезии на поле сражения; словом, обращение Великой княгини со мной было таково, что я устыдился своей минутной слабости. Убеждённый, что около трона я найду лучших судей, одарённых большим пониманием, я рассудил, что мне следует смотреть на бестактность моего начальства как на своевольную грубость лакеев».

А Елена Павловна одновременно достигла двух целей: сохранила Пирогова для науки и спасла престиж верховной власти в глазах великого учёного. Не зря Николай I говорил о своей невестке: «Это ум нашей семьи!».

Спустя всего несколько лет началась Крымская или, как её раньше называли, Восточная война. Огромная объединённая армия из войск Англии, Франции, Турции и Сардинского королевства высадилась в Крыму, осадив главную российскую крепость и базу флота на Чёрном море – Севастополь. Началась его героическая и трагическая оборона.

В это трудное для России время Великая княгиня делает одно очень важное и благое дело – дело, которое в любой стране, кроме нашей, обессмертило бы её имя: она организует в России движение сестёр милосердия для оказания помощи раненым воинам.

Вот как рассказывается об этом в биографии Н. И. Пирогова: «Великая княгиня обратилась с воззванием к патриотизму русских женщин и собственной рукой в госпитальной клинике Пирогова наложила повязку на оперированного, чтобы доказать, что подобная помощь ближнему не может иметь ничего предосудительного. На призыв Великой княгини откликнулись русские женщины, и из всех слоёв общества явились желавшие самоотверженно принять на себя высокие и трудные обязанности сестёр милосердия. Великою княгиней была основана «Крестовоздвиженская община сестёр попечения о раненых и больных».

В октябре 1854 года Крестовоздвиженская община получила высочайшее разрешение на своё существование, а в ноябре того же года она уже действовала в Крыму.

Крестовоздвиженская община стала предшественницей Российского Красного Креста. К сожалению, даже у большинства наших соотечественников, знакомых с историей, название «Красный Крест» ассоциируется с именем английской медсестры Флоренс Найтингейл, участвовавшей в той же Крымской войне, но в рядах английской армии, штурмовавшей Севастополь. В честь неё Лига Международного Красного Креста учредила в 1912 году медаль – высшую награду для медсестёр, которой были удостоены и несколько десятков российских и советских сестёр милосердия и медицинских сестёр. В России достойных претендентов на такую роль, как обычно, не нашлось…

Впрочем, нельзя говорить, что специальных наград для медсестёр в России вообще никогда не было. В 1856 году по просьбе всё той же Елены Павловны была отчеканена медаль для награждения особо отличившихся сестёр Крестовоздвиженской общины. Тогда же подобную медаль учредила и императрица Александра Фёдоровна – вдова Николая I.

Отгремела канонада под Севастополем, завершилась поражением России Крымская война. Но жизнь продолжалась, и у Великой княгини Елены Павловны возникли новые замыслы. «Под непосредственным её покровительством и при деятельном её участии возникло Русское Музыкальное общество. В её дворце (1859) открылись первые классы консерватории; во главе этого дела она поставила А. Г. Рубинштейна…» – читаем мы в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона.

Русское музыкальное общество устраивало концерты, в которых выступали крупнейшие отечественные и зарубежные исполнители; отделения общества были открыты в Москве, Киеве, Казани, Саратове и некоторых других городах. Во главе общества, кроме А. Г. Рубинштейна, стояли такие известные композиторы, как М. Ю. Виельгорский и В. А. Кологривов. Русское музыкальное общество сыграло большую роль в развитии профессиональной музыкальной культуры в России, а музыкальные классы в 1862 году превратились в первую в России консерваторию.

Везде особо отмечается участие Елены Павловны в деле отмены крепостного права в России 19 февраля 1861 года, хотя в том же «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона говорится об этом так: «Велики, хотя и не выяснены ещё в деталях заслуги её в деле освобождения крестьян». Уже в 1859 году она в своём имении Карловка в Полтавской губернии проводит преобразования, основные положения которых в 1861 году вводятся по всей стране. Кропоткин в своих «Записках революционера» даёт интересные свидетельства по этому поводу: «Александр II, ненавидевший сам крепостное право и поддерживаемый, точнее, понуждаемый в собственной семье женой, братом Константином и великой княгиней Еленой Павловной, сделал первый шаг в этом направлении… Вождями партии реформы при дворе считались великий князь Константин и великая княгиня Елена Павловна…».

А вот свидетельство на эту тему ещё одного очень осведомленного человека, хотя и с другого полюса общественной мысли, нежели идеолог анархизма Кропоткин. Сергей Юльевич Витте, возглавлявший в 1905-1906 годах Совет министров Российской империи, писал в своих мемуарах в 1911 году: «В настоящее время, празднуя 19 февраля 1861 г. в различных кругах и учёных обществах и т. д. России, ещё на днях мы вспоминали об этой Великой княгине, так как она имела громадное влияние на императора Александра II и также имела влияние на величайшую реформу освобождения крестьян… Как известно, Великая княгиня Елена Павловна оставила после себя память как женщина в высокой степени нравственная, корректная и в значительной степени умная». Отметим, оставив на совести автора выражение «в значительной степени», что Витте отнюдь не каждого удостаивал таких характеристик.

Впрочем, как у любой яркой личности, у Великой княгини были не только почитатели. Но даже в словах придворных недоброжелателей проскальзывает восхищение ею: «Всеми она признана мастерицей устраивать праздники и пленять своим умом; если бы эта умная женщина не мешалась в государственные дела, она, конечно, была бы украшением нашего двора».

Умерла Елена Павловна 3 (15) января 1873 года. В том же году было принято решение реализовать один из её последних замыслов – построить в Петербурге институт усовершенствования врачей. Через десять лет 21 мая (3 июня) 1885 года в день тезоименитства Великой княгини состоялось торжественное открытие и освещение Клинического института Великой княгини Елены Павловны, попечительницей которого стала её дочь – Великая княгиня Екатерина Михайловна.

Ныне этот институт называется Санкт-Петербургской медицинской академией последипломного образования.

Хотя, насколько мне известно, нет ни одного официального памятника Великой княгине Елене Павловне, великолепный памятник этой женщине всё-таки существует: Михайловский дворец – дом, где она была первой и многолетней хозяйкой, принимая виднейших деятелей науки и культуры тогдашней России, – и после её смерти вот уже сто с лишним лет является центром русской культуры – в нём находится Государственный Русский музей.