Хан просил у Порты позволения дать требуемую помощь; визирь созвал совет, на котором муфти говорил, что по их закону надобно принять татар» [Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. третья. Т. XI–XV. Стлб. 1438.].
Абсурдность решения султана Ахмеда III была очевидной. Как можно было послать крымское войско в Башкирию, не нарушив при этом мира с русским царем? Поэтому крымский хан, продержав Мурада и его спутников около 2 месяцев, дал им подводы и отправил на Кубань. Туда они прибыли зимой 1706 г. и находились там еще 3 месяца. На Кубани к Мураду присоединились уже знакомые ему ногайские мурзы, чтобы «им идти к башкирцам войною, буде они с русскими людьми войну всчали». Мурад-султан с 8 башкирами и 96 ногайцами добрались до Волги и хотели уже переправляться на левый берег между Царицыным и селом Черный Яр [Ныне с. Черный Яр на севере Астраханской области.], как вдруг они узнали, что поблизости вверх по Волге идет «со многим войском» фельдмаршал Б.П. Шереметев, который после подавления Астраханского восстания направлялся в действующую армию на Украину. Это происходило в июне 1706 г. [Заозерский А.И. Фельдмаршал Б.П. Шереметев. М.: Наука, 1989. С. 85. ] Отталкиваясь от этой точно установленной даты, можно сделать вывод о том, что Мурад-султан отправился в свой заграничный вояж в 1705 г. Как показывал Мурад, «убоясь того войска», т. е. отряда Б.П. Шереметева, они «побежали назад на Кубань», после чего те ногайские мурзы разошлись по домам. Калга-султан [Калга или калга-султан – второе по значимости лицо в Крымском ханстве, которое назначалось из числа близких родственников хана – братьев, сыновей или племянников.], обитавший на Кубани, пригласил его к себе, однако башкирский султан не принял приглашения, вероятно, опасаясь ареста, и ушел в Кабарду. Однако туда вскоре нагрянул все тот же калга-султан с войском для очередного набега на кабардинцев. Тогда Мураду ничего не оставалось, как уйти в Чечню, где его радушно принял чеченский бей Амирамза, узнавший, что перед ним «ханов сын».
Мурад-султан жил в Чечне всю зиму 1706–1707 гг. За это время слава о «святом султане» разошлась по всему Восточному Кавказу, многие народности которого признали его своим духовным владыкой. Поскольку до Башкирии было слишком далеко, было решено совершать газават где-нибудь поблизости. Собрав 700 чеченцев и 800 ногайцев, султан, мурзы и чеченский бей решили напасть на Аюку-хана и Чемет-тайшу, которые, по известиям, кочевали близ Терской крепости. Однако, придя на место, калмыков они не обнаружили. Тогда было принято решение напасть на саму Терскую крепость. Мурад показывал на допросе: «И с тех слов они, бей и мурзы, и он Мурат со всеми чеченцы, мичкисы [Мичкисы – один из экзоэтнонимов чеченцев.], аксайцы, тавлинцы [Тавлинцы – собирательное наименование населения Северного Дагестана.], и Андреевской деревни кумыки, и Ештерековыми кочевными ногайцы и с мурзою заречным Салта-Муратом и другими мурзами, всего было по смете с 1600 человек, пошли на Терк…»
Астраханский воевода П.М. Апраксин через некоторое время после этих событий докладывал Петру I: «В прошлом 1707 г. уфинской башкирец, которой назвал себя салтаном, быв в Цареграде и в Крыме о башкирской измене и прибежал с Кубани, явился в горских народах, которые близ Терка, называютца чеченцы, мичкисы, аксайцы; и те народы прельстя, называя себя прямым башкирским салтаном и проклятова их закона босурманского святым, учинился над ними владельцем. К нему ж пришли и кумыки, и воры прежние аграханские осталые и с Кубани казаки раскольщики» [МИБ. Ч. 1. С. 232.].
На следующий день, 16 февраля 1708 г., был предпринят штурм кремля: 600 кумыков, чеченцев, ногайцев, башкир и других бросились в атаку, но «городовые де сидельцы по них из пушек и из мелкого ружья стреляли и побили многих, и больше де того приступов к городу не было». После этого газии стали копать шанцы и «из тех шанцов на город стреляли дней с 10». Тем временем мобилизованные астраханским воеводой П.М. Апраксиным (будущим казанским губернатором) силы в количестве 1 200 солдат, 3 000 калмыков и 650 астраханских юртовских татар подошли к Терской крепости. 26 февраля 1708 г. подоспевшая подмога и осажденные одновременно ударили с двух сторон: первые ударили газиям в тыл, а терский гарнизон совершил вылазку, во время которой был убит брагунский бей, а Мурад-султан был ранен и взят в плен. Из Терской крепости его переправили в Астрахань, а затем в Казань, где он после жестоких пыток подвергся мучительной казни – был повешен за ребро.
Движение башкирского султана Мурада, возможно, было самым ранним эпизодом так называемого мюридизма, вылившегося в форму газавата или военного джихада. Оно было репетицией более мощных освободительных движений конца XVIII–XIX вв. под предводительством шейха Мансура, имамов Гази-Магомеда, Гамзат-бека и Шамиля. Движение «святого султана» была кратковременным, однако правительство было напугано призраком общемусульманского восстания народностей Кубани, Кавказа и Урала, которые объединились не для обычного военного похода или баранты [Баранта (барымта) – набег с целью грабежа или вид имущественной мести, который, в отличие от кровной мести (ҡарымта), не должен был сопровождаться человеческими жертвами.], а для целей религиозно-политического порядка. Источники ясно говорят, что горцы почитали султана Мурада не только как потомка Чингиз-хана, но и как «святого», т. е. суфийского шейха. Признав его духовный суверенитет, они беспрекословно ему подчинялись: султан отдает приказы чеченскому бею Амирамзе, черкесский князь Дивей-мурза целует полу его халата, а кумыкские владельцы – шамхал и улубий – по его повелению посылают на приступ терского кремля своих лучших бойцов.
Движение Мурада настолько выбивалось из правил тогдашнего обыкновения, что астраханский воевода П.М. Апраксин объяснял произошедшее дьявольским искушением. Свой рапорт Петру I от 20 марта 1708 г. он завершил пассажем, требующим разъяснения: «И сей злодей здешним народам чрез диавола страшен явился, и башкирцы по ево пересылке изменили. И при нем под Терком ныне башкирцы были, и с теми всеми намерен был тот злодей идти к нам и в Башкирцы, да бог допустить милосердием своим не восхотел» [МИБ. Ч. 1. С. 233.]. Русский историк С.М. Соловьев, основываясь на этом и других документах, сделал заключение: «Но этим дело не кончилось: поднимая горские народы для общего магометанского дела, он (Мурад-султан. – авт.) успел переслаться с своими башкирцами, – и вся Башкирия взволновалась. Волнение было тем опаснее, что у восставших явился глава, назвавшийся ханом» [Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. третья. Т. XI–XV. Стлб. 1447.].
__________________________
История башкирских родов. Бурзян. Том 31. Ч.I. / С. И. Хамидуллин, Б. А. Азнабаев, И. Р. Саитбатталов, И. З. Султанмуратов, Р. Р. Шайхеев, Р. Р. Асылгужин, С. У. Таймасов, В. Г. Волков, А. А. Каримов, А. М. Зайнуллин – Уфа: НОЦ «История башкирского народа» ИИГУ БашГУ, 2018. С.127-209.