Сегодня я бегал во сне босиком. Часть первая

Михаил Стригин родился в г. Сарапуле (Удмуртия) в 1969 г. в семье инженеров. Окончил ЮУрГУ. Кандидат физико-математических наук. Ученик Зельдовича Б. Я. Автор ряда научных работ по физике лазеров.

Учредитель и директор инжениринговой компании «Митриал», отметившей в 2022 году своё 25-летие.

Учредитель и член жюри ряда литературных проектов, в том числе конкурса «Как слово наше отзовётся», Южно-Уральской литературной премии. Организатор и ведущий литературного кафе «Жеваго».

Автор трёх поэтических сборников: «Ступени», «Рискнуть – замедлить время», «Нелинейная любовь».

Автор множества философских научных работ и эссе. Автор книги «Метафора – шифр бытия».

Учредитель и ведущий клуба естественных наук им. Александра Лейпунского.

Защитил в 2020 г. магистерскую по философии.

Автор множества рассказов и литературных рецензий, опубликованных в различных журналах: «Нева», «Нижний Новгород», «День и ночь» «Бельские просторы» и т. д.

Обладатель множества литературных наград и премий.

Член Союза российских писателей.

Автор научной монографии «Топология социального, или Диаграммы метафизики мышления», изданной в 2022 г.

 

* * *

Шесть мнимых рубежей, три измеренья,

За стенами скрывается стена,

За полом новый пол как продолженье

Той перспективы, что обновлена

Была вчера. Я думал, что покинул

Привычный фон, привычный шорох дел.

И потолок – мой вечный страстный стимул –

Упорно я собой пробить хотел,

И выйти в безграничное пространство,

Где невесомость лёгких облаков,

Дымок трубы, и нет у чаек чванства

От высоты над сценой дураков.

Но там другие, пусть и легче, стены

И комнаты просторней кирпича,

И вязнешь, словно клоп в небесной пене,

Пытаясь закрепиться сгоряча.

Там много больше измерений тонких,

И сложно верх от низа отличать,

И кажется, что брошен на задворки…

Становится бесцветнее печать,

Юродивых и странных различая,

В бреду скрывая Ливингстонов-чаек.

 

* * *

Как божество баюкал на руках,

Склонившись над неспящею иконой.

Вначале долг, а после просто страх,

Что мне не взять такого Рубикона,

 

Меня окутал в темноте ночной:

Я просто слаб, я не смогу, я лишний

Вот в этом храме, в спальне. Верно, Ной

Взывал не меньше: ты не спишь, Всевышний?

 

Утихомирь в ночи моё дитя!

Возможно, колики, возможно, духи.

Прошло уж три часа с тех пор, как я

Взял эту ношу в собственные руки.

 

Весь мир давно уж спит наверняка,

Не выдержать мне крика королевы.

Я уподоблен мысли сорняка,

Поскольку право вывернул налево.

 

Как я могу на доченьку роптать

Ведь это будущее ожерелье:

И неба красота, и просто мать,

А я торчу от мнимого безделья.

 

Прибавлю амплитуду к потолку –

Баюкайте, баюкайте, качели!

Все страхи в пыль фантазий растолку –

В полёте мы с тобой луну задели.

 

* * *

Рваные хлопья упавшего неба

Вдоль одиночества Бога лежат.

Занавес спущен, и старая небыль

Вычурно тащится к сцене назад.

 

Зритель не видит, как пишутся драмы,

Как репетируют роли грачи,

Чтобы замазывать холст панорамы

И по-саврасовски лямку влачить.

 

Чёрными тряпками мечутся в выси,

К нам из тумана доносится крик.

Чёрными танками движутся мысли,

А на прицеле зелёный старик.

 

Липнет туман отсыревшего цвета,

Всё превратив в чёрно-белый стандарт.

И ноябрём на вчерашнее лето

Тихо ложится знакомый штандарт

 

* * *

В старейшем баре Лиссабона

Теряется надменный дух.

И день, шагающий проворно,

Здесь незаметен после двух.

 

Пузырист гомон человечий,

Несёт ракушки, как прибой.

Твои я различаю плечи

Сквозь одиночество с тобой.

 

Молчи, не порти атмосферы,

Её таинственной игры.

У наслажденья нету меры,

Безумны все его миры.

 

Эй, бармен, капельку налей нам,

Чтоб я не видел больше дна,

Мне плотного, как ночь, портвейна!

И ей коварного вина!

 

И я забудусь в горьких чарах

Твоих влекущих бездной глаз,

Колодезно-пустынно старых,

Без макияженных прикрас.

 

Здесь, в темноте твоей улыбки,

Под хохот устриц и людей,

Вдруг пробежит чертёнок зыбкий

И украдёт любовь, злодей.

 

* * *

Прибрала ты ненужные вещи –

Чемодан с пустотой на пороге.

Страх остаться с вещами зловеще

Копошится в домашнем пороке.

 

Ты одною ногой в коридоре –

Самом длинном и самом коротком.

Помнишь, были с тобою на море

Величавом как космос и кротком.

 

Ты копила весь год на поездку,

Чтоб спустить целый год в две недели…

А недавно прислали повестку,

Объявляя, что дни надоели,

 

Что пора в лучший мир – без изъянов,

Без простуд, да и прочих убытков.

Я сижу, одиночеством пьяный

И твоей молчаливою пыткой.

 

Ты глядишь в этот мир издалёка

Я гляжу на мгновенья отсюда,

На бесстрастность слепого полёта,

На морской горизонт из каюты,

 

На морскую недельную вечность,

Наших драм вещевых смехотворность,

И твою человечью беспечность,

Перед ночью святою покорность.

 

Я теперь по обычаю главный,

Хоть и смятый в душевную тюрю,

Но я свыкнусь с тоскою и плавно

За тебя на земле подежурю.

 

Окончание следует…