Удивительный поэт, чьи стихи неоднократно побеждали в нашем конкурсе «10 стихотворений месяца» и чью подборку мы сейчас читаем, довольно скупо рассказал о себе (ведь о главном говорят стихи):

«Шлабович Виталий Петрович. Родился и живу в маленьком приграничном городе Браславе. Браславщина является самым озёрным краем Беларуси.

Стихи пишу с 9 лет. Люблю писать пейзажную лирику. Автор 3-х поэтических сборников. «Тебе решать, 2019», «Рассвет души, 2020», «Вверх по радуге, 2022».

Организатор ежегодного межрегионального литературного конкурса «Браславская обитель» и составитель одноимённого конкурсного сборника стихотворений.

Член РОО «Белорусский литературный союз “Полоцкая ветвь”» и Российского союза профессиональных литераторов.

Основатель и руководитель литературного объединения «Буква Ъ» в городе Браславе.»

 

У детства радуга в руках

Рассвет… Уплыл с дождём кораблик.

Мы за грибами с дедом в путь

Спешим. Скользят по листьям капли,

Хотят нас к дому развернуть.

 

Тропа ведёт к местам заветным.

И вдруг промокший вспыхнул лес,

Пылая светом семицветным.

Как будто Бог сошёл с небес.

 

А я мальчишкой пятилетним,

Ступив на Господа причал,

В далёком детстве утром летним,

Руками радугу держал.

 

Пьяный август

Август радуя, звёзды падают

В притаившийся листопад –

В заозёрную даль мохнатую.

И желания невпопад

 

Над околицей разлетаются

Опускаясь на хмель-траву,

Где туман по росе качается

И на брюхе ползёт по рву

 

В камыши. И, свалившись с берега,

На кувшинки упав спиной –

До зари захрапит у ерика

Распластавшийся над водой.

 

Предсвадебная ночь

Ночь июльская. Над ульями

Звёздный рой да млечный мёд.

В золотых полях с косулями

Серп луны пшеницу жнёт.

 

Совы крыльями размеренно

Колыхают тишь вдали.

Для полёвки жизнь отмерена –

В миг – от неба до земли.

 

Светлячки, как свет раскрошенный

На взъерошенной тропе,

Уходящей в сад непрошенный,

К перекошенной судьбе,

 

Как невесты ли, рабыни ли

Пред несуженым в ночи,

В горсти вишни зарубинили.

Тише, сердце... Не кричи...

 

Тишина... Не клюёт...

Обметали туманы клубящейся пряжей

У реки одинокий печной сапожок.

Из кирпичной трубы перепачканный сажей

Полумесяц проказливо высунул рог.

 

На притопленной лодке застыли улитки.

Звёзды-пуговки брезжат на синем сукне.

Лопушинка-кувшинка на призрачной нитке

Приютила лягушку на скользкой спине.

 

До корней пропитал камыша мешковину

Свежескошенных трав опьяняющий мёд.

Над водою дугой изогнулась осина...

Тишина… Не клюёт…

 

Если сердце настежь...

Спит седой тростник – прибрежный риф.

Перьев для письма полна чернильница.

В камыши ладони опустив,

Задремала ива-собутыльница.

 

Мелет жерновами облака

Ясному рассвету ветромельница.

Заглянула в душу свысока

Яркая далёкая отшельница.

 

Приозёрный город – серый склеп –

Трещинами света заполняется.

Фонарей тускнеющая цепь

В заводи лежит и не теряется.

 

Босиком ступлю на Млечный Путь.

Пусть пугливо звёзды чертыхаются.

Ночью можно мир перевернуть,

Если сердце настежь раскрывается.

 

Позднеапрельское

Развалилась старая ракита.

Умирает оголённой, злой.

На стволе – печаль души открытой:

Синью плачет надпись "Милый мой"...

 

На осинах жёлтые веснушки –

Наготы апрельской невозврат.

Разбросали утки перья-стружки

В непривычно солнечный закат.

 

Вдоль прибрежья червоточин замки.

Тихо стонут паутинки лоз.

Медозвон-камыш в озёрной рамке.

В зазеркалье – трещины берёз.

 

Лебедино-искренняя верность

Приземлилась белью в голубом

И холодном озере. Наверно,

Будет в закамышье строить дом...

 

Вдоль храма по старому маю

Сединою запорошены

Ив прибрежных этажи.

Одуванчиков горошины

Разлетелись в майской лжи.

 

На дороге ветра конница

Подметает серость плит.

Пробудилась божья звонница –

Старый колокол дрожит.

 

Скоро лето заиюнится,

Оживляя малахит.

Разнотравья говоруница

Разноцветьем затрубит.

 

Разнозвонкими моторами

Разжужжится синева

Над косматыми просторами,

Там, где в памяти жива

 

Юность, вечно босоногая,

И ржавеет коготь вил,

Где в пшеничном поле с Богом я

Разговаривал... И жил...

 

Там вишняк рогами белыми

Упирается в обрыв

И оглоблями замшелыми

Опоясанный налив.

 

Под раскатистое ржание

По снесённым хуторам

На телеге вновь прощание

Покатилось с грустью там.

 

Что ж так в мае сердце мается?

Плакать хочется в рукав

И, наверное, покаяться,

Дверь открыть – не открывается

В храм – духовный костоправ.

 

Закамышье

Закамышье – шёпот ив.

Тростника сухие стрелы.

Ветер утренне-сонлив.

Над водою туч налив

Да белёсые пробелы.

 

На пороге первых гроз

Стая уток на кормёжке

Бороздит молочный плёс.

При подсечке – сорвалось! –

Плеск испуганной рыбёшки.

 

Смолью носа режет ил

Перевёрнутая лодка:

Кто-то вытащить забыл...

Или нет привычных сил? –

Старость – грустная находка...

 

Пролегла души тропа

Вдоль унылого затишья.

И летит тоски щепа

Вдаль по лезвию серпа

Золотого закамышья.

 

Холодный май

На заре холодный май

Бьёт озёрное стекло.

Хоть в ладони собирай

Дня вчерашнего тепло.

 

Выпив прошлого глоток,

Остальное выливай

На засохший черенок,

Чтобы вырос урожай,

 

Чтобы яблони в садах

Расцветали добела,

Чтоб на рубленных домах

Заянтарилась смола.

 

Чтобы звонкая пчела

Собирала мёд в душе,

И весна весной была,

А не зябью в неглиже.

 

Послезимье

Послезимья песок на асфальте прибрежной дороги

В промежутках протектора шин набирая разгон,

Обивает больных тротуаров седые пороги,

Разгоняя пожухлой травы затянувшийся сон.

 

Расшумелись скворцы у воды, как шальные мальчишки.

Наклонился над волнами ветер и с жадностью пьёт.

Разлетелись шмелями в тростничье ольховые шишки,

Собирая с кистей застоявшийся сахарный мёд.

 

Мой речной визави – одинокое время заката,

Разливает багрянец меж елей на кроны берёз

На другом берегу, где ладонь поднебесья разжата

И апрельской синеющей тучи нутро порвалось.

 

Полшага до весны

Ясный день первоапрельский

Объявился на постой

В городок, по роду – сельский,

Приозёрно-луговой.

 

Завесенило скворцами

Над простуженной землёй.

Чайки режут высь крылами,

Голося наперебой.

 

Разбежались рек границы,

Разливая синеву.

Тростника сухие спицы

Очутились на плаву.

 

Во дворе грачей ватага

Разгребает трав постель.

Из небесного продмага

Льётся солнца карамель

 

На крыльцо. Всего полшага

До весны. Привет, Апрель!

 

На раскисшей тропе

Сугробы обмякли. С утра плюсовая

Погода распутьем крошит тротуар.

Ручьи, неуклюже друг друга толкая,

Спешат в неизвестность, как пьяницы в бар. 

Разрывы звенящей шрапнели-капели

Вспороли сырую шинель февраля.

Поникшие ветви берёз побледнели,

Плакучесть души над землёю стеля. 

Смеркается... Пасмурно...

Солнце незримо

Сползает за взгорка костлявый хребет...

Рождается март и тропой пилигрима

Бредёт, спотыкаясь, в раскисший рассвет. 

Закат прощальный, журавлиный

Повис причудливый фонарь

На остром шпиле небоскрёба.

Впитала призрачный янтарь

Стены изношенная роба. 

Струилась медь по скатам крыш,

Летели брызги на балконы.

Впивалась бронза в старость лыж,

Ломая физики законы. 

Стекая вниз по этажам,

Ласкал изнеженные спины

На подоконниках котам

Закат прощальный, журавлиный. 

В багрянце плавились кусты.

Пылала лета безмятежность.

Сгорали шаткие мосты

В тепло, в сентябрьскую нежность. 

И лишь последний яркий луч

Скользнул по лапам грустной ели,

Примчалась осень стаей туч.

И ветры злобно зашипели. 

Последнее тепло… И холод

Ещё деревья не озябли,

И солнца маленькие капли

На землю падают сквозь кроны.

Ещё не властвуют вороны. 

Дрозды и славки в чаще где-то

Поют, продляя крохи лета.

Последнее тепло... И холод

Ворвётся в оголённый город. 

Сгустятся сумрачные тучи.

Нагонит ветром листьев кучи.

И справиться с тоской всевластной

Лишь звёзды смогут ночью ясной. 

На развалинах лета

Стареет август, не унывая,

И ветром нежно щекочет затылок.

Прощальным лаем газонокосилок

Напуганная воронья стая 

В сосновом парке, как табор бабий,

Разголосилась. Балуют злодейки –

Игольным пледом укрыли скамейки.

Курумы-тучи по серой хляби 

Плывут всё ниже. И солнца косы

Медовой прядью, сползая в просветы,

Ласкают медью развалины лета.

И тихо в душу крадётся осень. 

Романс ветра

На доске лазурной неба

Облаков пугливых мел

Рисовал узор нелепо.

В рыжих кронах ветер пел. 

Разлетались листья-ноты

В полусонные леса…

Жизнь плетёт круговороты.

Снова верю в чудеса.