Трансмутация. Преображение
Весь день я пламенем неистовым горю,
И кажется – с огнем не сладит сердце!
Я с Ангелом пресветлым говорю,
Туда, где Свет небесный борет Тьму
Я с ним над жизнью бренною парю:
И я уже сама – лишь свет и пыл
Быть может, так Господь творил
Он не любит стихов. Он живет, словно кот
По природным, животным инстинктам...
Он с утра похмеляется, вечером пьет,
Застывая с улыбкою Сфинкса.
Врет, как дышит, и спит напролет целый день,
а ночами пялится в телик.
Его царство – гламур, божество его – лень...
Как free lanser живет без руля и ветрил,
Без понятий, законов и правил.
Дьявол свел нас, и этим меня погубил,
Он жалеет котят, презирает людей –
Обожает lakshery luxe и друзей...
Прости... Не получилось... Отпусти...
Разорваны душа и тело в клочья,
И раны так свежи, что кровоточат,
И соль пролитых слез в моей горсти.
Из Мезозойских трещин и глубин
Наверное, возникло это чувство...
Нас расцепило время. Стало пусто.
И на повестке дня хандра и сплин.
Мы так любили, словно в битве бились,
И в битве этой славной полегли.
На дно упали наши корабли
И кровью наши лица обагрились!
Так рыба шла на нерест против шерсти,
Об камни обдирая плавники...
Ты не посмотришь вслед. Ты не подашь руки.
В свидетельстве о смерти много версий...
Ты целился в меня словами злыми,
Топча, и унижая, и губя...
Забудь и отпусти, и все прости мне!
Но я... хочу, хочу, хочу тебя!!!
Ты сдал меня, как посуду.
Я вышвырнула тебя за дверь.
Фишки легли вкривь и вкось.
В последний раз подай стакан воды
И – уходи... С меня уже довольно!
Горит над нами красный знак беды!
Мне больно, милый, пощади, мне больно!
Придурок мой, мой клоун, мой герой –
Ты говорил: "Люблю!", "Дороже всех на свете!"...
Был соткан бред любви из параной,
Которые развеял черный ветер.
Любимый мой, меня ты не любил!
Ты мной играл, как фишкой на зеленом.
Любимый мой, меня ты погубил
И опалил огнем неотомщенным!
Дай мне воды! И – вдребезги стакан!
Конец истории. Финал сердечной драмы...
Прочитан весь любовный наш роман...
Как холодно! Захлопни же все рамы!
Ты убегал. Я ловила тебя повсюду.
В черную дверь колотила ногой,
Так, что пугались соседи...
Я искала тебя на дачах, в гостиницах,
Ты ж ногами чертил круги,
Ты бежал через город-промо
В белом халате, в чужих ботинках.
Ты спрыгивал с крыши дома,
Уходил чужими дворами мимо.
Я запирала дверь, забирала ключи –
Ты умирал на холодной, грязной земле,
Я молила: "Вернись! Живи!"
Ты возвращался, жил. Вновь убегал.
отпустить тебя навсегда...
Звонок телефона. Твой голос:
Он не такой, как все, за то – достоин смерти?
Толпа ревет: "Ату его! Ату!"
Мой век! На знамени твоем – жестокосердье,
Что убивает счастье и мечту...
Он – гонщик скоростей. Он – звука повелитель.
Умел он управлять стотысячной толпой.
Но крылья бывшие, как марлевые нити,
Бессильные повисли за спиной.
Он вовсе не святой. Он совершал ошибки.
Спешил, грешил и дни в вине топил.
Но больше, чем себя и мир непрочно-зыбкий,
Он музыку любил. Он музыку любил!!!
Да человек дождя, под радугой прошедший,
Как праздник мимолетный, как звезда!
Упрямый и немного сумасшедший –
Он не вписался в жизнь. Он выпал из гнезда!
И как тореадор, распятый равнодушьем,
Лежит на дне судьбы, от боли онемев.
Плебей костлявый и патриций тучный
Вопят быку: "Убей его! Убей!"
Но я не опускаю палец вниз.
Кричу ему: "Держись, мой друг, держись!"
Каждый день, проходя этот путь,
Раскрывая жемчужные створки,
Перламутровой радуги суть
Постигаешь легко и упорно.
В нежной розовой мякоти устриц
Ищешь белый желанный взрыв...
На мгновение все позабыв...
Ты ныряешь все глубже, а дна нет и нет...
И уже не хватает дыханья...
Как из розовой плоти рождается свет?
Никогда не постичь этой тайны!
Теплых губ мгновенное касанье,
Тонких пальцев ласковый дотрог...
Счастье ты мое иль наказанье –
перекресток тысячи дорог?
Город спит, переливаясь кожей
Золотисто-голубых огней...
Подскажи, что делать мне, мой Боже,
С чередой летящих, быстрых дней?
Центрифуга жизни нас прижала,
Сплющила – объятий не разъять!
И любовь змеиным, острым жалом
Продолжает сердце отравлять...
Но змеею выползти из кожи
Дней прошедших все пытаюсь я...
Проходи, коль просто ты – прохожий
Что останется после дождя?
Трогаешь меня прохладными пальцами...
Вкус поцелуя, острый, словно игла,
Пронизывающий меня насквозь?
Свет, когда отступает мгла
От блуждающих в теле звезд?
И мир трепещет, словно цветок,
Расцветающий после дождя...
И нового солнца горячий глоток
Мы поедем с тобою туда, где нам было тепло и светло,
Где охотница-смерть в нас не целилась из ружья,
Где прозрачное время, как мед через нас текло,
И к вершине березы вилась тропа муравья.
Мы поедем туда, где над солнцем сияет нимб,
Где цветет иван-чай и полынь серебристо поет...
В том краю заповедном можно быть простой и немой...
Мы там жили с тобою, и таял сердечный лед...
Мы поедем туда, где будил по утрам птичий грай,
И алмазно сверкала роса под босою ногой...
Мы поедем... Ты только не умирай!
Снег растает. Откроется путь. Мы поедем домой...
Капсула жизни в ледяном океане Космоса.
Печь посредине первобытно веет теплом...
В капсуле жизни вдвоем мы летим, предаваясь любви
На шкурах животных – мягких и шелковистых..
Наши счастливые, звонкие вопли
Слышат лишь ночь, лес и река.
Утки летят над Уфимкой. Век 21-й...
Дождь и октябрь. Перспектива воды и мы...
В капсуле жизни греем друг друга
Как первобытные люди тысячелетье назад!
Открылись шлюзы, хлынул кровоток...
По венам забродила кровь густая...
И женщины во мне расцвел росток.
Лоза взошла – от солнца золотая.
И кровь гудела мощно до зари
Во мне, как обещанье новой жизни...
Благая весть стучалась изнутри,
Откладывая сроки близкой тризны!
Священной боли чистая река
Текла, артерий руслом разгоняясь...
Набухли жилы, и моя рука,
Как карта необычная читалась...
Живородящий огненный поток
Роднил меня с великою Вселенной...
Румянился застенчивый восток...
Так будь ты, жизнь, вовек благословенна!
Черный гость и Белый гость
Вслед за тобой прошла кругами ада,
Упав на дно зловонных, черных ям,
Не требуя отдачи и награды,
Судьбу деля с тобою пополам.
Бежали с писком пуганые крысы.
Голодный пес глодал сухую кость.
На дне мечтали мы о звездной выси,
Но посещал нас часто Черный гость.
Подвалы, свалки, гнойные трущобы...
Изнанкой повернулся город к нам.
Голодные, мечтали: "Хорошо бы
горбушкой поделиться пополам!"
Когда в цене последний запах хлеба,
Когда уже не веришь злым словам,
Рождается в душе святое небо
И целое не делишь пополам.
А там, вдали, с усмешкой равнодушной
Стоят друзья, брезгливо морща нос.
В перчатках белых, страху лишь послушны...
Сковал их души тягостный мороз!
Не подадут руки и не придут на помощь,
Не вытащат из ямы, не спасут...
О, как то равнодушье мне знакомо!
О, как противен затхлый тот уют!
Уют, подернутый болотной ряской,
И искаженный зеркалом кривым,
В том королевстве, где, не веря сказкам,
Никто не любит, потому и не любим...
А мы в аду витали и летали!
У гибели на самом, на краю!
А мы в аду счастливыми бывали,
Такими, что не снилось вам, в раю!
И Белый человек пришел к нам в гости!
И белый свет призывно засиял!
И круг спасательный с небес нам сбросил,
И храм хрустальный вдруг со дна восстал!
Подготовил Алексей Кривошеев