От горы Саит-тау до предгорья Алатау. Часть первая

1. Петруша, Peter the Great

Ах, как он пел! Бас — бархатный, объемный, глубокий — с перевоплощениями, когда он пел на разных языках. Люблю басы. Когда Ф. Шаляпин, Б. Штоколов, Б. Гмыря, И. Абдразаков исполняют «Клубится волною…» («Персидские песни» Антона Рубинштейна), в душе все как будто переворачивается, прополаскивается, отлетают и отсеиваются всплывающая шелуха и муть, остается лишь невыразимый восторг! Наверное, оттого, что человек все же способен создавать еще и такую музыку, и творить такие строки…

Пел наш Петруша, декан факультета иностранных языков в провинциальном педагогическом институте Казахстана, на русском и английском, конечно. Кандидат филологических наук… Доцент. Огромный, смугловатый человек с большими карими глазами и неторопливыми движениями. Благодаря ему, я в возрасте тридцати лет стала преподавателем кафедры английского языка в этом пединституте. Оказавшись волею судьбы в городе Павлодаре, областном центре Казахской ССР, начала искать работу. Понимала, что после четырех лет работы в качестве технического переводчика на строительстве КамАЗа с носителями языка, возвращаться к учительству в средней школе было бы просто неразумно. А в Павлодаре меня не взяли даже в интернат для детей из неблагополучных семей! Директриса откровенно объяснила:

— Вы не сможете требовать и собирать деньги с родителей. Дама интеллигентная. А там публика еще та! Приходится набираться жесткости.

Скрыть разочарование я и не пыталась. Директриса меня пожалела:

— Ну, если не найдете ничего получше, приходите. Будем работать.

И даже улыбнулась…

На кафедру английского языка Павлодарского пединститута я заявилась наобум (год 1979!) — без знакомых, без рекомендаций. Только диплом, выданный по окончании факультета иностранных языков Башкирского государственного педагогического института в Уфе, трудовая книжка и некоторый профессиональный опыт. Для тех времен и краев опыт уникальный, однако. Петр Иванович меня выслушал и сказал:

— У нас один преподаватель поступает в аспирантуру в Москве. Уже сдал экзамены. Если зачислят, в октябре образуется вакансия ассистента. Звоните.

В аспирантуру преподаватель английского языка Петр Григорьевич Ткаченко поступил. Повезло мне. Правда, впоследствии Петя стал инженером-металлургом в Германии. Каково? Не прошло и десяти лет…

Меня с октября 1979 года оформили на работу в качестве преподавателя-почасовика, а с февраля следующего года — преподавателя кафедры английского языка. Через три года произвели в старшие преподаватели.

— С третьим курсом справитесь?

Петр Иванович задал вопрос с едва заметной усмешкой в полуприкрытых глазах. Все понимал, все чувствовал!

— Должна! — ответила я, почти уверенно. А как же иначе? Хочешь работать, вперед! Без страха и сомнений! Жить-то надо…

И уже в дверях кабинета, уходя, слышу:

— И не волнуйтесь понапрасну! Все равно же они знают куда меньше вас…

Практика речи. Третий курс. Вхожу в аудиторию и вижу пару десятков очаровательных очей, распахнутых мне навстречу. На факультетах иностранных языков учатся же в основном девушки, а изучение иностранных языков шлифует их и полирует, как ни странно, и внутренне, и внешне. Обогащает содержанием и облагораживает форму. Насчет внешней формы и внутреннего содержания любого существа человеческого происхождения: никакие брендовые прикиды, мейкапы, стилисты и имиджмейкеры не заменят пять лет обучения в добросовестном вузе советского периода! Ну не случались у меня по жизни нигде и никогда такие ситуации, чтобы было неловко или стыдно от своего невежества! А ведь окончила сельскую среднюю школу и провинциальный пединститут в российской глубинке… В давние 60-е и 70-е минувшего века. Наоборот, нередко задавалась вопросом: почему люди, умеющие нынче (да и в прошлом) делать деньги, занимающие приличные посты и успешно продвигающиеся по карьерной лестнице, зачастую не отличаются глубокими и разносторонними знаниями, эрудицией в различных высоких сферах информационного пространства. Зато они мгновенно схватывают возможность ВЫГОДЫ! И без каких-либо сомнений и колебаний сосредоточены на главном: не упустить шанс, занять вожделенную должность, удачно обойти конкурента, ловко обдурить простака, урвать желаемое любой ценой! Таковы правила житейской игры определенного слоя человеческого общества, надо полагать… И как говаривал Петр Иванович: «Люди всякие нужны, люди всякие важны!» Со своей неповторимой усмешкой…

2. Лектор-самоучка

Поручил мне Петр Иванович также разработать курс лекций по истории литературы Англии и США. Лекции полагалось читать на английском языке. Это меня не смутило, но каждую лекцию в соответствии со стандартной программой курса нужно было еще разработать и записать на листках формата А4! Пишущей машинки с латинским шрифтом у меня в 1980 году, разумеется, еще не было. На кафедре тоже. О компьютерах и мысли не возникало. К клавише компьютера я прикоснулась в первый раз в 1989 году!

Юра Ивановский, выпускник юридического факультета, 22 лет, терпеливо учил меня, сорокалетнюю, азам компьютерной грамотности. Спасибо ему! Пришел после института трудиться в концерн «Космофарм», где я тогда зарабатывала хлеб свой насущный в качестве ассистента генерального директора. По внешним связям. Настало время востребованности специалистов, владеющих иностранными языками…

В течение своего первого учебного года в Павлодарском пединституте исписала примерно 600 страниц. Слушали студенты мои лекции хорошо, порой даже с интересом, но читали мало. Я же перечитывала почти все произведения английских и американских писателей, которые упоминались в учебниках по истории зарубежной литературы. Российских авторов — литературоведов и историков литературы. Помимо учебников, в библиотеке института были довольно богатые полки под указателем «Литературоведение». Попадались иногда также переведенные издания зарубежных литературоведов. Серьезное подспорье. Был же в институте и филологический факультет, где готовили учителей русского языка и литературы. Они тоже изучали зарубежную литературу. Собирала свою рабочую библиотеку. Вскоре заполнились все шестнадцать полок моего книжного шкафа, а в книжных магазинах еще появлялись книги, которые я считала необходимыми для своей работы.

В 2021 году отдала восемь коробок со своей учебно-методической библиотечкой на кафедру иностранных языков одного из вузов Алматы. В надежде, что пригодятся молодым коллегам в их преподавательской работе. Но теперь любую необходимую информацию можно отыскать в бездонной Сети. Держитесь, бумажные источники! Созвонилась с кафедрой по наводке одной из коллег-переводчиц, Кулян Джанабаевой. У нее завидное для меня умение — систематизировать и сохранять все контакты. На всякий случай. В ответ на мой звонок через несколько дней подъехали к моему дому три интеллигентные женщины, одна немного старше, а двое — еще молодые совсем. Начинающие преподаватели. Одна за рулем. Сами погрузили коробки в багажник. Я подбирала в соседнем магазине коробки не самые большие, средних размеров, чтобы поднимать можно было без посторонней (мужской) помощи. Сложила их у порога в прихожей. Поблагодарили и увезли ценные накопления от моей преподавательской работы с 1979 по 1989 год…

Навыки быстрого чтения у меня сформировались давно. С миру по нитке — и вот она, лекция, 12-14 рукописных страниц, от которых в первый год оторваться в аудитории было и трудно, и страшновато все-таки! Нужна была какая-никакая логическая последовательность, системность, ссылки на содержание произведений, краткие характеристики персонажей, способные заинтересовать молодые девичьи умы. Надеялась, что и им захочется прочитать хотя бы программные произведения Чарльза Диккенса, Джона Голсуорси, Бернарда Шоу, Джеймса Олдриджа, Теодора Драйзера. Уильяма Фолкнера, Эрнеста Хемингуэя и многих-многих других! Это был год обкатки, год трудов тяжких, не совсем привычных, год лепки профессиональных навыков, необходимых преподавателю вуза и лектору.

Чтобы свободно говорить перед большой группой слушателей, нужно владеть и материалом (содержание), и словом (форма) на таком уровне, чтобы привлечь и удерживать внимание аудитории. Литература — сфера для фантазии и развития красноречия благодатная! Никогда бы не смогла читать лекции по высшей математике, а ведь истинные математики находят ПОЭЗИЮ и в своем предмете!

На второй год оторваться от конспектов полностью еще не получалось, но на третьем году я брала папочку с лекцией в аудиторию скорее ради соблюдения последовательности изложения, в соответствии с пунктами плана каждой лекции. Нужен же порядок и в этом деле. Далее все пошло как по накатанной колее. Отдельные студенты с некоторой генетической основой для интеллектуального развития даже читали почти все произведения английских и американских авторов, указанные в программном списке. Добиться от студентов желаемой степени ознакомления с ними мне не удавалось… На экзаменах пробелы вскрывались незамедлительно, и преобладающей от меня была оценка «удовлетворительно». Пересдачи были вообще безнадежным делом. Если для чтения программных произведений не хватило целого учебного года, на что мог рассчитывать экзаменатор?

Помню только один случай, когда трижды не допустила студентку к сдаче экзамена по истории литературы. Сев за последнюю парту, она каждый раз откровенно раскладывала под ней шпаргалки всяких невообразимых форм с намерением все-таки сдать экзамен. Отец — заготовитель, в ушках у студентки бриллианты. Об этом я узнала уже гораздо позже. Петр Иванович пошел навстречу «уважаемому человеку» и собственноручно поставил его дочери «удовлетворительно» по истории английской и американской литературы. За своей подписью. Папаша приехал из совхоза жаловаться на беспощадного преподавателя, и Петр Иванович «решил вопрос», как большой человек… Что для него, такого большого, всякие мелочи бытия? Я проглотила обиду. Пошутила, правда, не очень удачно:

— Зачем же так? Я же еще жива-здорова, слава Аллаху! Тружусь!

Петр Иванович только рукой махнул…

Продолжение следует…