Дневник ИХТИКА. Часть десятая

Обычный день.

Все наши беды от незнания, хотя такое положение вряд ли можно изменить.

Таинственность ворочает миром...

26.05.2001

Вчера ночью сорвался и полетел в Черниковку к ней. В полуобморочном состоянии она позвонила мне и плакучим голосом медленно так заявила, что только что вспорола себе вены и что весь ковёр теперь в крови, она не может встать и что совсем не знает, что ей теперь делать, и что у меня всё время было занято на телефоне. Мда... Я быстрей в телефонный справочник, позвонил её соседям и дрожащим голосом объяснил ситуацию.

Осталась жива, в итоге. В общем, она была очень пьяна и не ведала что творила...

4.06.2001

Вспомнилось. Я отличаюсь любовью к курям. Раньше я выращивал их у себя в саду. Даже сделанный мной миникурятник всё ещё стоит во дворе, догнивает.

Мы заезжали по пути в деревню на рынок, находили добрую бабушку или весёлого паренька, продававших с машины цыплят. Тебе самому предоставлено право осуществить выборку товара. Ты благоговейно запускаешь свою осторожную руку в это жёлтое, пушистое, галдящее море жизни и нежно поднимаешь тёплого и истошно кричащего счастливца. Думаешь при этом, что вот этот – самый хорошенький и красивенький. А продавец при этом смотрит на тебя и одобрительно улыбается, говорит, что они только вчера вечером вылупились.

Хочу, чтобы и меня тоже так выбрал какой-нибудь мальчик-чудак, любил. Маленький Принц.

28.06.2001

Прощай же грусть. И здравствуй грусть.

Ты вписана в квадраты потолка.

Ты вписана в глаза, которые люблю.

Ты ещё не совсем беда.

(Поль Элюар)

Вернулся из больницы. Воспаление поджелудочной железы, иначе – панкреатит. Ужасные мучения, было действительно очень больно, хоть и кололи обезболивающие. Много попросту лежал. Один и тот же потолочный рисунок перед глазами. Старики на соседних койках иногда матерятся, как подростки. Одного из них повезли на операцию; по всему коридору, когда провозили на каталке, больные сочувственно отворачивались. Рядом шёл, держа за руку его новый друг-алкоголик и со слезами на глазах напевал надрывно: «Врагу не сдаётся наш гордый Варяг!»

Шланг с видеокамерой в моём чреве, так неестественно и противно.

Молоденькая медсестра предложила раздеться... полностью; при этом была предельно серьёзна, но мне не было смешно – клизма.

Человековед, готовься к уколу, не бойся – импортный шприц, витамин B12. Её осторожные прохладные пальцы на моих ягодицах.

С утра в коридорах тюки с бельем, от которых пахнет испражнениями. Скорбность на всех этажах. Никто никому не нужен здесь как-то по-особенному. Только один человек за всё время посмотрел мне в лицо, это была повариха в столовой.

Всю ночь просмотрел на огни города, вначале было страшно, а потом стало как-то просто грустно. Никто не ругал за ночные гуляния (на посту никого не было), хоть я и простудился. В ординаторской подслушал секс главврача и той самой моей медсестры, было противно почему-то, и я ушёл пытаться спать.

Здесь остро осознаёшь, что ты такой же, как все, что можешь так же легко исчезнуть, как это делают многие... В длинных больничных коридорах моё тело иногда перестаёт слушаться, не поворачивается на поворотах.

В глубине ночи я тихонько гладил себя, ибо так хотел... с такой нежностью больше никогда...

В этом больничном царстве каждый сам за себя, один только бог за всех.

С тех пор, проезжая вечерами мимо корпусов больницы, я всегда поглядываю в их горящие окна.

понедельник, 16 июля 2001 г.

Прочитал Ричарда Баха. Тоже теперь ищу девушку своей мечты. А мне что, ничего особенного не нужно, лишь бы дура не была. Всю свою жизнь я искал любви. И сейчас ищу.

понедельник, 23 июля 2001 г.

Я не хотел ехать в деревню потому, что там уходит время зря, а красоты природы меня не трогают. Сижу дома в деревне вечером, мама с папой в бане и тут знакомый до боли свист под моим окном; сразу нахлынули воспоминания из моего разбитного детства, когда я ночами пьянствовал самогон с местной шушерой. Выхожу на двор, там меня вызывают на улицу и будто бы ко мне приехала она из Прибельска на мотоциклетном кортеже. Однако моему взору предстала совсем не утешительная картина: кортеж с минуту на минуту должен был пострадать от беспринципных рук местных хулиганов. На меня она повисла так, что и не отодрать. После обниманий посреди многолюдной улицы всё пошло совсем уж некстати стихийно. Кортеж из 2-х мотоциклов был уже на границе и норовил умчаться как можно дальше, у меня же на руках, как вы понимаете, она.

Делать нечего – остались мы на дороге с ней одни. Пошли ночевать в отцовскую машину. До утра там сидели. Причём она никак не могла успокоиться от мысли, что ей предстоит знакомство с моей маман, о которой была премного наслышана. Всё причитала «ох да ах», «как же я» да «как же ты».

Наутро же маман выругала всех, и я, расстроенный, увёл мою зазнобушку подальше. Решено было идти пешком к ней в посёлок. Пошли. Вдоль реки Белой. Идиоты. 25 километров.

Таки дошли. Останавливать попутные машины не смели. Стеснялись. Устали слишком сильно. Причём жара стояла неимоверная. Насилу добрели до Прибельска. Там мне было не до шуток тоже. Ее, оказывается, тоже поехали на машинах искать. Короче говоря, со мной говорили как с тем, кому предстоит нести по отношению к ней супружеские обязанности. И вообще, тон всего был матримониальный, если говорили о нас. А говорили только о нас. Каждый пытался высказать своё суждению о происходящем. Оценка давалась с точки зрения нравственности и морали. Тоска, короче говоря.

К вечеру все вроде успокоились. Я всё ходил со страшно грустной миной. Но, однако, я, пожалуй, никогда не забуду этот наш поход. Я пил воду из Каракуля, мы купались в Белой, я демонстрировал мастерство прыжков с крутого берега в воду, мы занимались первобытной любовью под черёмухой, которую я ел, глотая косточки.

Однако продолжу.

Ах, столько там родни в этом Прибельске. Нужно сказать, что посёлок этот – та же самая деревня, только побольше. И вот всех мне пришлось перевидать. Досталось нам. Но оба были рады, что вот так, и ничуть не жалели.

Жил я у её сестры Гульназки и Вовки (Владимир Карпыч). Эта чета ждёт пополнения. Всё время – жара, духота, в доме – вентилятор. Её мама сказала, что, если мне не нужна её дочь и если я её не люблю «лучше брось её, не мучь, не обманывай».

Я подумал, что мысль справедливая, но надо бы основательнее всё это обмозговать.

Но вроде как особой вражды родня не испытывала ко мне.

Вечером пошли гулять в кафе. Мы с Вовкой пили водку и пиво. Гуляли ночью пьяные.

Утром Вовка поехал в уфимский аэропорт за комбикормом для скота, чтобы предпринимательствовать с ним в посёлке. Ехали на ЕЛАЗе, собирали который армяне из рук вон плохо. Однако ж я в деревенской одежде шёл по городу домой. Будет еще скандал с мамой, наверно.

6 августа 2001 г.

Сегодня у Азама заночевал. Пили пиво, насиловали компьютер, видеопроигрыватель.

Я всё удивляюсь: у Азама вся комната завалена уникальными книгами, а он... плюёт на них откровенно. Его отец профессор, известный филолог в БашГУ. За жизнь библиотеку накопил. На месте Кунафы я бы читал их, а он, видно, для другого рождён. Эх, жисть моя жестянка. Ну ничего, есть же ещё библиотеки.

У меня такой депрессивный период сейчас какой-то. Всем в мире я недоволен. Чего-то хочется, сам не знаю чего, – тоска...

Я знаю, чего хочу. Мне нужны люди со сходными интересами, общение, друзья. Я один в целом мире дураков, надоело. Хочу в Питер или в Москву. Вру, конечно. Раньше не замечал, а сейчас говорю, что мир так несовершенен. Папа ещё мне Герцена сунул «Былое и думы». Что же делать-то, господарчики мои? Кем я стану, в конце концов? Я даже сейчас перестал бояться своего карьерного будущего. Первый признак... Такой дерзкий. Целыми днями сижу с книжками, с текстами на компьютере, сам даже не помню, что написал. Творить не творю, не созрел, видимо. Или же мне быть литературным критиком за неимением литературного таланта. В общем, я знаю, чего мне надо. Пока оставлю, плыть по течению, щепочка. План война увидим.

Так много глупости стал замечать. Почему так много дураков? Занимательная эволюция.

Надо всё-таки кинуть девушку из Прибельска, не люблю я её, даром мучаю только. Нечестно так как-то. Эх, жисть моя жестянка!

Надоело притворяться таким как все, не быть самим собой. Все до того заняты самими собой, что этого, конечно же, не замечают. Подстраиваться под всех. Какой контраст, посмотри хоть на разговоры по телефону.

четверг, 9 августа 2001 г.

Я наконец-то понял, отчего я всё вожусь со всякими текстами! Эврика!

Оказывается, на самом деле, более всего я люблю не стихи, не прозу и т.д., а больше всего этим я занимаюсь потому, что люблю язык. Да, да. Именно красота языка тянет и зовёт меня к тексту. Везде меня привлекает красота слога и построение архитектуры текста. Именно поэтому я был так обезоружен и обескуражен Гоголем, этим мастером великорусского нашего. Voila! – Вот! (франц.)

Думаю, если писаное субъективно красиво, смысл ему придумать можно всегда.

Легли спать поздно, я лёг на балконе. Мне бы такую бетонную стенку, чтоб не мешали читать. Посреди ночи сильно захотелось курить, долго смотрел на улицу. Старый человек искал в мусоробаках стеклотару.

21 августа 2001 г.

У нас мама всё время болтает по телефону... И при этом она почему-то очень громко говорит, сколько её не уговаривай, не кричать, как в лесу... А у меня в связи с этим есть такое развлечение.

Вот маман запирает дверь зала, забирается на кресло и начинает болтать. А двери-то зала створчатые и со стеклом. Я с обратной стороны двери встаю и корчу всякие рожи ей, пытаясь её изображать, как она говорит и какие ужимки строит, она пытается не смотреть, но не удерживается и смеётся, краснея, машет на меня рукой.

вторник, 11 сентября 2001 г.

Зашла в комнату сестра и сказала, что у американцев там какие-то террористы взрывают Манхеттен с воздуха. Я подумал, как бы ночью не война...

воскресенье, 16 сентября 2001 г.

Вчера познакомился с А., наверное, самой лучшей А. из всех А. в мире...

В интернете в рассылке знакомств доски объявлений её бывший парень разместил объявление с её телефоном. Ну, вот и очень такая классная девчонка она. Хотя ей только 16 и она только заступила в 11 класс.

Ночью беседовал с ней же. Я таких молодых нимфоманок ещё не встречал доныне! Вот это да... Этакий, знаете ли, секс по телефону. И самое главное, так всё необычно, так свободно и приятно.

понедельник, 1 октября 2001 г.

На лекции сегодня утром опять Иридий Ашрафович (Фаршатов) всех повергал в свою нервозность. Нервный тип...

Всё время думаю об А. Хочется её любить, но, кажется, я совсем не умею этого делать. Что за чертовщина.

Эх-хе-хех. Вот-так-с. Твои-и-и гла-а-за-а-а, самые нежные на свете, мои-и-и глаза-а...

Как давно я не садился за стихи-стишочки.

Перебираю сейчас свои детские тетрадки, там такие инфантильные стишки. Я их никогда никому не показывал, а всё оттого, что уже тогда считал, что они слишком плохи, чтобы ими гордиться. Мне было стыдно, что ли. А зайдёшь на какой-нибудь стихотворный сайт, там такой белеберды океаны, намного хуже, чем у меня тогда. И как только у людей совести хватает. Это и есть ограниченность, когда не видишь своей ограниченности.

04 декабря 2001 г.

Когда приходит слишком много писем... это тоже плохо.

Раньше я всё удивлялся, почему хорошие люди всегда как-то замкнуты и закрыты для всех остальных, я же тогда знакомился со всеми подряд. Ко мне каждый день тянется множество рук, чтобы поздороваться, а мне противно их пожимать, противно отвечать «нормально» на ежечасное «как дела?». Очень многие меня просто бесят. Очень многим от меня (и за счёт меня) очень много надо. Так дело не пойдёт, так нельзя.

(Лексика, синтаксис и орфография авторские).

Продолжение следует…