Новый человек, или интервью… с Чеховым

Английский чеховед Джон Пристли писал: «С одной стороны, перед нами личность, отличающаяся научным подходом и методологией; с другой – обладающая самой обостренной чувствительностью среди всех русских литераторов. Он лечит (бесплатно) крестьян по утрам, занимается садом, школой, библиотекой, а вечерами пишет шедевр… перед нами была модель нового человека… Антон Чехов был только один».

3 января 1699 г. Петр I издал указ о введении каторги – нового вида наказания, быстро ставшего одним из наиболее массовых в России. Труд каторжников использовался и в XIX веке при сооружении Транссибирской магистрали, а также на Сахалине при прокладке дорог, на каменноугольных копях, сооружении мостов…

Чехов был первым русским писателем добровольно отправившимся на Сахалин по пути каторжан, по страшному бездорожью. Это заняло 81 день в один конец. Один этот великий подвиг навеки вписал его имя в историю русской культуры, борьбы за права несчастных людей. Тем, кто отговаривал его от поездки, Чехов отвечал: «Сахалин – это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек, вольный или подневольный… Мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст, заражали их сифилисом, развращали, размножали преступников и все это сваливали на тюремных краснокожих смотрителей. Теперь вся образованная Европа знает, что виноваты не смотрители, а все мы, но нам до этого дела нет, это неинтересно».

Каторга была отменена после Февральской революции. В этом есть и несомненная заслуга писателя. Кстати, отмечу и то, что Чехов – основатель бескорыстной русской медицины. Творчество Чехова – одно из самых «населенных» в мировой литературе.

В «Человеческой комедии» Бальзака, по данным французских исследователей, около трех тысяч персонажей. В пятистах рассказов, повестях и пьесах Чехова, написанных в 1880 – 1904 годах живут и действуют почти восемь тысяч (!) персонажей. Здесь представлены все без исключения слои российского общества. Один из чеховских современников отмечал, что если бы Россия каким-то образом внезапно исчезла, ее можно было представить по чеховским произведениям. Тем, кто сильно стенает о том, какую «Россию мы потеряли» в 1917-м году, полезно было бы перечитать чеховские произведения (особенно «В овраге» и «Мужики»).

Вполне оправданно звучат чеховские слова: «Нигде так не давит авторитет, как у нас, русских, приниженных вековым рабством, боящихся свободы… Мы переутомились от раболепства и лицемерия». Зададим же классику несколько вопросов, выбирая ответы из 18-томного собрания его сочинений – и увидим, насколько он актуален и сегодня…

- За дверью каждого человека должен стоять кто-нибудь с молоточком, постоянно стучать и напоминать, что есть несчастные и после непродолжительного счастья наступит несчастье. Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья.

- Не будь у меня медицины, я свой досуг и свои мысли едва ли отдавал литературе.

Медицина – моя законная жена, а литература – любовница. Недурно быть врачом и понимать то, о чем пишешь.

- От природы характер у меня резкий, я вспыльчив… но привык сдерживать себя, ибо распускать себя приличному человеку не подобает.

- Все, что живет на Земле, материалистично по необходимости… Мыслящие люди тоже материалистичны по необходимости. Они ищут истину в материи, ибо искать ее им больше негде, так как видят, слышат и ощущают они одну только материю. По необходимости они могут искать истину только, где пригодны их микроскопы, зонды, ножи… Воспретить человеку материалистическое направление равносильно запрещению искать истину. Вне материи нет ни опыта, ни знаний, значит, нет и истины… Я думаю, когда вскрываешь трупы, даже у самого заядлого спиритуалиста необходимо явится интерес: где тут душа?

- Дело писателей не обвинять, не преследовать, а заступаться даже за виноватых, раз они уже осуждены и несут наказание. Скажут, а политика? Интересы государства? Но большие писатели и художники должны заниматься политикой лишь постольку, поскольку нужно обороняться от нее. Обвинителей, прокуроров, жандармов и без них много, и во всяком случае роль Павла им больше к лицу, чем Савла.

- Как у арестанта неловко спрашивать, за что он приговорен, так у очень богатого человека неловко спрашивать, на что ему так много денег и от чего так дурно он распоряжается своим богатством.

Вообще, нет и не может быть праведного богатства. У бедных просить легче, чем у богатых.

- Какая там гордость, есть ли в ней смысл, если человек физиологически устроен неважно, если в своем громадном большинстве он груб, неумен, глубоко несчастлив.

Какое наслаждение уважать людей!

- Это, прежде всего, человек ясный умственно, чистый нравственно и опрятный физически.

- Вы смешиваете два понятия: решение вопроса и постановка вопроса. Только вторые обязательны для художника. В «Анне Карениной» и в «Онегине» не решен ни один вопрос, но они вас удовлетворяют потому только, что все вопросы поставлены в них правильно.

- Но ведь три аршина нужны трупу, а не человеку… Человеку нужно не три аршина земли, не усадьба, а весь земной мир, вся природа, где на просторе он мог бы проявить все свойства и особенности своего свободного духа.

- Веровать в Бога не трудно. В него веровали и инквизиторы, и Бирон, и Аракчеев. Нет, вы в человека уверуйте.

- Всякого, только что родившегося младенца, следует сильно высечь со словами: «Не пиши! Не будь писателем! Если же, несмотря на такую экзекуцию, оный младенец станет проявлять писательские наклонности, то следует попробовать ласку».

- Деспотизм и ложь исковеркали детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать.

- Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье… Все тихо, спокойно и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер водки выпито, столько-то детей погибло от недоедания.

- Русскому в высшей степени свойственен возвышенный образ мыслей, но почему в жизни хватает он так невысоко. Самолюбие и самомнение у нас европейские, а развитие и поступки азиатские.

- Русский народ – великий народ, но из этого не следует, что ему нельзя в лицо правду говорить. Нельзя из народа болонку делать. У нас громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами. Пусть грядущие поколения достигнут счастья, но ведь они должны спросить себя, во имя чего жили их предки (и какая награда этим) и во имя чего мирились.