Образы власти в "Урал-батыре"

Сущность мифологического сознания коренится в абсолютизации бытийствованного и недооценке небытийствованного отношения человека к миру, когда люди ощущают полную гармонию, но не видят дисгармонию и не выделяют себя из сущего. Такой тип мировоззрения предполагает отсутствие понимания уникальности внутреннего мира, происходит отождествление персональной и родовой власти.

Мифотворчество есть неотъемлемая часть любого исторического сознания, а не только относится к культуре Древнего мира, хотя можно видеть его отличительные особенности в разные периоды. Современные мифы всегда наполнены рационализмом, направлены на настоящее и будущее.

Впервые серьезное внимание на изучение мифов обратили представители немецкой классической философии, которые видели в них универсальные символы, выражающие суть мира в искаженном виде без осознания такового. Способом видения по преимуществу является чувственно-эмоциональный уровень сознания, упрощенное эстетико-этическое видение. Миф является неотъемлемым атрибутом политической жизнедеятельности, выражая сущность коллективистского универсализма во властных структурах, когда человек деперсонализирует и фетишизирует властные отношения. Приверженность человека мифу требует ритуализации политического действия, соблюдения усвоенного церемониала власти, даже если люди живут по лозунгам деидеологизации и демифологизации. Власть не только является признаком асимметричности и иерархичности в обществе, но и показывает сакральный характер человеческого существования, где власть выражает магическое миропонимание и патернализм.

Древняя среда существует постольку, поскольку разделяет общий культурный код, обеспечивающий возможность властного взаимодействия. В статье «Власть и возраст» В. Бочаров рассматривает возраст как изначальную основу властного доминирования, ведь только подчинение младших старшим обеспечивает выживание архаического коллектива. «Культ предков является, по-видимому, исторически первой политической идеологией, закреплявшей доминирование старших социально-возрастных групп в традиционном обществе. Этот вид идеологических представлений в той или иной форме наблюдается у всех народов. Он, по сути дела, отражает и закрепляет на уровне сознания сложившуюся в обществе иерархию, построенную на возрастном принципе. В основе данной идеологии лежит вера в сверхъестественные возможности предков».

Реализация социальных норм осуществляется башкирским героем в основном бессознательно, то есть такому поведению не предшествует внутренний диалог с самим собою. Политическая культура реализуется у него в виде священной необходимости и родительских наставлений, что не подлежит обсуждению. Брат Урала Шульген нарушил эти запреты, выпив запретную кровь, не совладав со своими страстями и пищевыми инстинктами. Далее происходит внушение самому себе и отражение соответствующей негативной реакции других людей на существующую делинкветность, что приводит к устойчивой негативной форме поведения. По словам Бочарова, «внушение реализуется в процессе психического взаимодействия людей, когда одни прививают другим (осознанно или неосознанно) те или иные психические состояния, ценности, установки и т. д. При этом внушаемая информация принимается индивидом при сниженной степени осознанности и критичности».

Родительский запрет на употребление крови свидетельствует об изначальной иерархизации и дифференциации древнего общества. Однако запретный плод сладок, и тем сильнее, если не аргументирован. «При таком условии запрет может получить значение стимула к совершению действия». Также надо отметить, что в первобытном обществе существовало огромное число всяких запретов, которые непонятны сегодняшнему осознанию. Например, матриархат. Так, дочь царя Катила предлагает свою руку Уралу. Герой отказывается от брака, и тогда ему приходится биться со страшным быком.

Интересной особенностью кратологического понимания является строгое дихотомическое деление. В архаических социумах лидерами часто становились люди с различными отклонениями, а в анализируемом эпосе силы добра воплощаются в прекрасном батыре Урале и его товарищах. Противоположную сторону власти представляют животные и дивы, только один человек – Шульген – выступает на стороне злого начала.

Ригоризм проявляется в абсолютизации идей добра. Как замечает Д. Валеев: «Если в зороастризме добро и зло господствуют в мире, как бы уравновешивая друг друга, а в “Урал-батыре” добро побеждает зло, то в современной мировой художественной литературе можно встретить и то и другое, а иногда и скептические выводы о всесилии зла».

Самой интересной проблемой в произведении является вопрос о смерти, который находится в сердцевине отношений власти и господства. Невозможность победы над смертью ярко демонстрирует мифологичность сознания. Урал-батыр олицетворяет власть добра, борясь против смерти, но в итоге он сам выбирает смерть. Как говорит о смерти один из персонажей произведения – бессмертный старик: «То, что смертью мы называем, то, что злом привыкли считать, лишь только вечный порядок вещей. И в саду слабые, отжившие свой век растения пропалывают безжалостной рукой, очищают от них сад. Не пейте из Живого Родника, не ищете бессмертия себе, – есть на свете только одно, что не умирает и остается вечно молодым, что составляет красоту мира, что украшает наш сад, – это добро». Смертность человека говорит о невозможности абсолютной власти для человека. Власть человека всегда носит относительный характер. Чрезмерное усиление прав человека и его могущества приводит к деградации этой власти, человек может даже погубить себя. Урал-батыр не просто решил умереть, а осознал необходимость ограничения своей власти, что позволило ему остаться человеком и найти смысл в своей жизни. Смертность Героя дала жизнь природе и обществу.

Власть батыра значима для древнего башкира как выражение того универсума, которому подчинены даже родители Янбирде и Янбике, падишахи Самрау и Азрака и другие вышестоящие управленцы. Власть здесь строится не на каузальных или телеологических характеристиках, а на скрытых магических связях. «Предмет, находимый опытом, значим для архаического человека именно своей… сверхъестественной определенностью: он предстает прежде всего как иеромания, и лишь во вторую очередь – как просто предмет». Это говорит о том, что властное отношение играло более важное значение в жизни древнего общества, по сравнению с нынешним временем. Носитель власти в традиционном обществе всегда выступает не сам по себе, а как представитель определенного рода или племени. Урал-батыр воспринимается как центр добра, фокус священной родительской силы и делит с ней свои властные функции и привилегии. Кратологическое рассмотрение отражается в бинарных противопоставлениях. Небесный или горний мир, женитьба Урала на Хумай, дочери небесного бога Самрау, есть выражение иерархического порядка. Низший статус олицетворяет подземный или подводный мир, где живут злые духи, а Шульген вынужден прятаться в стоячих водах глубоких озер.

Традиционная власть также основана на сверхъестественных качествах героев, поэтому власть здесь носит сакральный характер. Философ Вебер утверждал, что «патриархальному (и патримониальному – как его разновидности) господству свойственно то, что наряду с системой непреложных, абсолютно священных норм, нарушение которых влечет за собой дурные магические или религиозные последствия, действует свободный произвол и милость господина, основанные, в принципе, на чисто “личных”, а не “объективных” отношениях, и поэтому “иррациональные”».

В основе всякого повиновения лежит всегда чувство долга и признательности существующему миру, что позволяет чувствовать единство с ним. Но повиновение как себе, так и другому строится на свободе самоутверждения и на праве самореализации. Если бы не было власти у каждого человека, то он просто бы слился с миром, непосредственно окунувшись в объективные зависимости. Тогда исчезла бы сама проблема власти и повиновения.

Всякое взаимодействие людей представляет собой властный силлогизм, сама природа общественных связей иерархизирована. Повиновение и власть всегда существуют через разные модификации, прежде всего речь идет о господстве и товариществе. К примеру, русский философ Н. Бердяев пишет, что источником рабства выступает жажда господства: «Воля к могуществу есть всегда рабья воля. Христос говорил как власть имеющий, но он не имел воли к власти и не был господином. Цезарь – раб человеческой массы. Господин знает лишь высоту, на которую его возносят рабы. Свобода есть свобода, и не только от господ, но и от рабов».

Потеря власти в условиях повиновения нагляднее всего проявляется в фетишистском миропонимании, когда происходит наделение власти какими-то магическими или сверхъестественными свойствами. Вместо того чтобы искать власть в себе, человек уходит в магию, тем самым конституируя свою слабость в овладении реальными факторами. Когда мы просто стремимся к власти как к конечной цели, чтобы ее иметь, то мы являемся рабами страсти властолюбия.

Урал-батыр, несмотря на мифологическое миросозерцание, показал высоту свободы духа башкирского народа. Начав с поиска бессмертия и стремления к могуществу, он пришел к идее служения народу и принятия смерти. Величие Урал-батыра надо искать не в его могуществе и силе, а в его любви к миру, ко всему живому. Урал-батыр, уходя на смерть во имя жизни, получает неслыханную власть над людьми. Но это самоотречение не от себя, но во имя себя, ведь он не теряет власть над другими, а через встречу со смертью усиливает ее.