Автограф Мустая Карима

Одно из памятных событий – празднование 60-летия поэта, которое проходило в БашГУ. Тогда в Уфу на юбилей друга приехали Расул Гамзатов, Чингиз Айтматов, Кайсын Кулиев и другие знаменитые писатели: больше мне никогда не приходилось видеть вместе столько «живых классиков». Приятно было, что Мустай Карим держался, как всегда, просто и естественно, а каждое слово выступавших было проникнуто искренней любовью и уважением к нашему великому земляку.

Было это в 1979 году. Тогда я работала редактором университетской многотиражки, и к юбилейной дате мы выпустили специальный номер с большой подборкой материалов, посвященных Мустаю Кариму. Помню, после окончания торжественной части, страшно робея, я подошла к Мустафе Сафичу и протянула ему сначала этот номер газеты (на память), а затем сборник его стихов с просьбой оставить автограф. Поэт очень спешил и успел только расписаться на книжке.

Кстати, сборник стихов «Время – конь крылатый» и по нынешним временам выглядит шикарно: на мелованной бумаге, с цветными иллюстрациями, в суперобложке, да и выпущен был в Москве. Этой книгой народного поэта я очень гордилась, а теперь горжусь еще больше. Но об этом чуть позже.

Летели годы. Выступления Мустая Карима я слышала на съездах Союза писателей и Союза журналистов республики, всегда старательно записывала в блокнот его мудрые высказывания, да вот беда: эти записи потом куда-то делись. Но все равно в памяти оставалось ощущение чего-то важного, значительного. Поэт с удовольствием приходил в парк Победы – на празднование 9 Мая. Теперь там стоит Республиканский музей боевой славы, а сам парк с годами становится еще красивее и величественней. И что меня всегда поражало: с Мустафой Сафичем можно было запросто пообщаться. Он никогда не устанавливал дистанцию между собой, столь известным литератором и общественным деятелем, и собеседником, будь то студент, рабочий или рядовой служащий. Правда, на официальных мероприятиях Мустай Карим практически не бывал один, его сопровождали руководители разного уровня. Но он охотно, когда был в добром здравии и не слишком загружен работой над новыми произведениями, проводил творческие встречи в разных аудиториях. Наверное, в силу своей природной скромности и деликатности не мог отказать, когда его упрашивали приехать. А еще ему приходилось заниматься массой дел, не относящихся непосредственно к творчеству.

Подробно расскажу об одной встрече, в которой посчастливилось участвовать и мне. Было это в апреле 2001 года. Преподаватели Уфимского строительного колледжа договорились о том, что Мустай Карим примет их дома для разговора по теме «Воспитание души» (на примере его прозаических произведений). Как сказали мне, эта тема в колледже разрабатывалась на протяжении нескольких лет. К группе из трех человек с удовольствием примкнула и я. Увидеть патриарха башкирской литературы в домашней обстановке предстояло впервые. С собой я взяла несколько книг, в том числе свой любимый сборник «Время – конь крылатый».

И вот мы у двери дома, где живет писатель. Поднялись на нужный этаж. Звонок. Нас встречает дочь – Альфия Мустаевна.

– Папа, к тебе пришли! – сказала она, проводя в кабинет к писателю.

Пока педагоги говорили о своей методической работе и передавали подарки, сделанные руками студентов, я внимательно осматривала кабинет. Несколько шкафов с книгами. В центре комнаты – большое фото, где Мустай Карим запечатлен со своими коллегами и друзьями – Расулом Гамзатовым и Чингизом Айтматовым. (Кто-то прошептал: «Три богатыря!») Рядом с лоджией простенок, завешанный уздечками и конской сбруей. «Это подарки», – пояснил Мустафа Сафич. Массивный письменный стол, несколько стульев, диван, на котором разместились мы. Ну вот, пожалуй, и все.

Я обратила внимание на четкий, почти каллиграфический почерк, которым Мустай Карим написал отзыв на методические материалы, переданные заранее работниками колледжа. У поэта, уже немолодого и не отличающегося хорошим здоровьем, нашлось все-таки время, чтобы вникнуть в суть разработки и собственноручно написать несколько страниц текста.

Когда миссия преподавателей подходила к концу, подошла к Мустафе Сафичу и я. Во-первых, протянула ему тот сборник, где в 1979 году он успел только расписаться, и попросила что-нибудь написать. Мустай Карим лукаво посмотрел на меня, потом взял ручку и написал: «Милой Любови объясняюсь в любви через 21 год 5 месяцев. Мустай Карим. 5.04.2001».

Во-вторых, я подарила ему книгу своих стихов со словами, что буду рада, если он их прочтет. На что поэт ответил: «Обязательно».

Ну и, в-третьих, я осмелилась попросить об автографе для моего немецкого друга Вальтера Беттерманна, с которым была давно знакома по переписке. Почти ровесник Мустая Карима (1917 года рождения), он жил тогда в городе Йена, куда мне предстояло ехать вместе с дочерью. Для подарка ему я захватила еще одну поэтическую книгу, бывшую у меня в библиотеке, – «Годам вослед».

Мустафа Сафич стал расспрашивать о Вальтере Беттерманне: что это за человек, был ли участником войны, откуда знает русский язык… Я ответила, что мой заочный знакомый, хотя и был в Германии летчиком, в бомбежках не участвовал – обслуживал аэродромы, а русский язык изучил на шахтах Воркуты, куда был сослан после войны.

Мустай Карим написал несколько строк посвящения. Помню только начальную фразу: «Вальтеру Беттерманну – хорошему человеку, как утверждает Любовь Кузьминична, от поэта Мустая Карима…»

Этот маленький томик я бережно передала своему старшему немецкому другу. Он перевел на родной язык несколько стихотворений башкирского поэта, читал переводы стихов в клубе любителей литературы. В феврале 2004 года его не стало. И вот уже прошло более четырех лет, как нет и нашего Мустая Карима.

А та встреча закончилась дружным чаепитием за большим кухонным столом. Хозяин угощал нас медом в сотах и все шутил по поводу того, что каждый приходящий почему-то норовит принести с собой коробку конфет: «Видимо, все считают, что я жуткий сладкоежка».

Еще остались в памяти наши разговоры по телефону. Однажды он позвонил мне, получив рукопись статьи о встрече с Вальтером Беттерманном и его семьей. Высказал несколько замечаний, советов. Мне были очень дороги слова корифея литературы, который внимательно относился к каждому, с кем его сводила судьба. Потом звонила я, справляясь о его здоровье.

В моей записной книжке остался его телефон. На книжной полке стоят его стихи и незабвенное «Долгое-долгое детство». Наверное, такие люди рождаются раз в столетие, и воспоминания о них – это наш золотой фонд.

Скоро песни вернувшихся стай

Зазвенят над разбуженной чащей.

Хорошо, что ты рядом, Мустай,

Верный друг и поэт настоящий!

Эти строки посвятил Мустаю Кариму его товарищ, соратник и друг Расул Гамзатов. А сохранила их пожелтевшая вырезка из «Вечерней Уфы» от 16 декабря 1982 года, вложенная в тот памятный сборник. Пожалуй, все на этой земле неслучайно.