Жертвы коршуна

Настоящая живая литература только на крови

авторов и произрастает.

Светлана Гафурова, журналист, писатель

В 70-е годы В. М. Перчаткин, работавший собкором газеты «Советская Башкирия», иногда заглядывал и в редакцию нашей «районки». Его с неподдельной радостью встречали и самозабвенно с ним беседовали ветераны пера, участники Великой Отечественной войны Куликов, Тимофеев, Никитин. В ту пору Василию Михайловичу перевалило за пятьдесят, и я почему-то особенно запомнил его поседевший волнистый чуб.

Спустя полвека мне вновь суждено было встретиться с этим замечательным человеком — на страницах его книг.

Василий Перчаткин — наш земляк. Его роман «Жертвы коршуна», увидевший свет в 1999 году, произвел на меня очень сильное впечатление. Автор посвятил его памяти своих родителей — Михаила Сергеевича и Марии Александровны.

20-е годы, Южный Урал. В трудах и заботах текла крестьянская жизнь семьи Русановых, пока не грянуло раскулачивание. Об этом суровом времени во многом автобиографичный роман писателя — своего рода слепок того неимоверно сложного и противоречивого отрезка истории Советской России.

Скажу откровенно: душа плакала и сердце обливалось кровью, когда читал строки о жестоких репрессиях и диком произволе со стороны новой власти. Даже гений Шолохова не вызывал во мне таких острых чувств, когда вечерами я склонялся над «Тихим Доном».

Неисчислимые бедствия, лишения и страдания выпали на долю того, кто за недолгие годы НЭПа стал состоятельным мужиком, крепким хозяином. Под общую гребенку попали даже середняки, кои своим неустанным старанием и усердием до седьмого пота сумели завести по паре коров и лошадок, необходимый сельхозинвентарь, и продавали излишки продукции на базаре, чтобы иметь копейку на повседневные нужды. А уж если кто-то приобрел сноповязалку, маслобойку, крупорушку или мельничку, тот попадал в черный список эксплуататоров.

Как говорится, своего добра нет, взялись считать чужое. Вчерашние босяки с наганом на поясе сперва изъяли под метелку «излишки», затем потребовали выполнения твердого задания сверху. Хоть из колена выломи, а сдай! В противном случае все имущество, вплоть до жилого дома, конфисковывали, а «кулаков и подкулачников» с семьями выселяли на полянку или этапом отправляли в Сибирь на лесоповал.

Кипит нутро у хлебороба, толкает его на крайние поступки вплоть до сожжения собственного дома — лишь бы не достался голозадым лодырям и опьяневшим от вседозволенности супостатам.

Началась кампания насильственного загона в колхозы, обобществления всех видов скота. Выбросили хлесткий лозунг: «Кто против колхозов, тот против советской власти!». Самых ершистых лишали права голоса на собраниях, сажали в холодную кутузку, не допускали их детей до школы, поражали в гражданских правах — словом, изгалялись, как хотели, забыв простую истину: мужику та власть хороша, которая его не забижает. Вот и вспыхивали то здесь, то там крестьянские бунты — против поборов и принудиловки, против вернувшегося крепостного права по-советски.

Многие поневоле рвали связь с хлебопашеством и уходили в города, на заводы, ютились в каморках по подвалам, во вшивых общагах. В стране возник нездоровый социальный перекос.

Господь велел от земли кормиться, пашня и лошадь — вот надежа и утешенье мужика.

Главный герой романа — выходец из кержаков Мирон Русанов, отец шестерых сыновей и двух дочерей. Все меж собой дружны, все старательны, в любых крестьянских делах сметливы. До конца 20-х годов, по мере взросления детей, хозяйство крепло, семья обзавелась не только нужным поголовьем скота и птицы, но и приличным пчельником. Сборы целебного продукта радовали. Однажды, будучи на ярмарке, Мирон Петрович не пожалел шесть пудов меда в обмен на статного вороного жеребчика — для выездов в город и окрестные села.

Такое благополучие мозолило глаза местным активистам, и в начале 30-х Русановы попали в мясорубку классовой неприязни. Самодостаточная семья, никогда не нанимавшая работников со стороны, исправно платившая налоги и подати, в одночасье оказалась «вредным элементом».

И все пошло вразнос. Сгинули в сталинских застенках старшие сыновья Дмитрий и Алексей. В лагере ссыльных морозной зимой умерли от каторжной работы, голода, холода и болезней отец и мать, на глазах растаяла младшая сестренка Верочка. При сплаве леса по реке убило бревном Оленьку.

Началась война. Григорию как превосходному токарю дали «бронь». Борис, вырвавшись из окружения на фронте, командовал в Белоруссии партизанским отрядом. Ивану довелось полной мерой хлебнуть испытаний ГУЛАГа, потом немецкого плена. Анатолий, вернувшись по ранению в 43-м, сумел скрыть факт раскулачивания отца и успешно работал журналистом в сельхозотделе областной газеты. Он-то и стал прототипом автора, причем, не только упомянутого романа, но и последовавшего через десять лет второго под названием «Братья Русановы».